|
Через полчаса она поднимается с кровати. Стыдясь, возмущённая до глубины души. Она чувствует, что её использовали. Перехитрили. Но в этом его вины ничуть не больше, чем её. Она принимает душ. — Пойдём на вечернюю прогулку? — Да, Магнус… Но ты… — Да? — Это было хорошо. Но никогда больше, Магнус. Обещай мне это. Никогда больше! Магнус! — Обещаю. Он крестится. Словно то была Дева Мария, принявшая от него клятву. ОНИ ВЫХОДЯТ В ГОРОД. Спускаются вниз к Пантеону. Идут по маленьким улочкам. Ине вспоминает о том, как они праздновали в те давние дни день Вознесения Марии в Пантеоне. Соломенная кукла, одетая как Мария, была поднята через большое отверстие в крыше с помощью трензелей[150]. Там она и исчезла среди облаков из тюля и карманных ангелов. Аллилуйя! Аллилуйя! Дева Мария вознеслась на небеса, и толпы ангелов возрадуются ей. Наивно. Невероятно наивно. Но при мысли об этой церемонии в ней что-то надрывается. Потом они идут на площадь Навона, в общую «комнату» Рима. Она разрешает Магнусу взять её под руку. Если она может лежать с ним, она должна разрешить и это. Эпилог… Они выходят на большую площадь перед фонтаном Бернини. Прогуливаются вокруг фонтана. Церковь Святой Агнессы, которая была раздета римским солдатом. Тогда её волосы стали расти так быстро, что тут же прикрыли всю наготу. И она была окутана неземным одеянием из таинственного света! МОРТЕН СТОИТ ЗА МОЛЬБЕРТОМ. В роли уличного художника он проводит последний вечер в Риме. В среду он улетит в Осло. Рейс из аэропорта Фьюмичино в 8.15 утра. Автобус в 6.30 утра. Он летит домой в Норвегию, домой к Ине… Должно быть, она уже получила письмо. О чём она думает теперь? Мортена ждут дома. Наверх из Гадеса! Как Евридику. Или как Лазаря. Нет, в этом мире всё иначе. От библейского рассказа больше веет трупным запахом… И ТУТ ОН ВИДИТ на площади — Ине! Он прислоняется к мольберту. — Ине! Она идёт рука об руку с другим. Ревность горячей волной заливает его. Наверняка они уже женаты. Рука об руку! Любовники ходят, держась за руки, да Рука об руку ходят супруги… «Наверняка она беременна, — думает он. — Возможно, они в свадебном путешествии…» Ине! И ты могла… Значит, она всё-таки не получила письмо. Письмо и Ине пересеклись где-то над Альпами. Он должен поговорить с ней. Он не может вернуться домой, не поговорив с ней. Он должен предупредить о своём возвращении. О возвращении обратно. О воскресении… Не чувствует ли он лёгкого дуновения надежды? Но говорить — не здесь. Он не даст знать о себе здесь. Не в присутствии другого. — 102 —
|