Дочь Генерального секретаря

- Разве ты не скандинав?

- Она не сказала?

- Ничего она мне не сказала...

- Русский я.

- Советский паспорт?

- А какой же.

- Тогда не понимаю... Че? Ничего не понимаю! У меня, например, шведский. - Прикусив сигару белыми зубами, он вынул, пролистал страницы, заштампованные визами. - Видишь, написано? Открыт весь мир. Три-четыре страны меня не очень любят, но в Европе мы с ней могли бы жить в любой. Ты можешь дать женщине страну по выбору?

Александр молчал.

- Потому что здесь она не сможет. Нет, че... Твоя квартира?

- Снимаю.

- Но сам москвич? Прописка постоянная?

- На срок учебы.

- Аллеc клар. - Под тяжестью сигары пепельница упала на бок. - Через два месяца я уезжаю в Германию. До этого она знает, где меня найти. Скажи ей, когда будет уходить, что Анхель ждет. Потому что она уйдет. Ты это понимаешь?

Он кивнул.

- Ты тут, Алехандро, не при чем. Просто страна такая у тебя. Я вот из Латинской Америки. Там у нас жизнь. Ты понимаешь? Даже при кровавых хунтах. Здесь все правильно, все хорошо. Социализм. Но жизни нет. Ты понимаешь?

Оса возникла в проеме окна. Подержалась и отлетела.

- Че, как мужчина с мужчиной? Рублей девать мне некуда...

- Нет.

Мулат подержал руку в пиджаке и вынул.

- Смотри. Ее надо кормить.

- Как-нибудь.

- Тогда держись. Салют.

- Салют...

Выходя, мулат пригнулся.

Александр выбросил окурки и, взявшись за раму, смотрел вниз.

- Дым, будто здесь стрелялись...

- Где ты была?

- Поднялась выше этажом.

- Зачем?

- На всякий случай. Никто никого не убил?

Ее бывший вышел на солнце - весь в белом. Аборигены расступились, и "мерседес" сверкнул на повороте.

- Я так и думала. Цивилизованные люди.

- Смотря кто...

И Александр сунул голову под кран.

Она открыла чемоданы и взялась за ручку шкафа.

- Можно?

- Скелетов вроде не держу.

Внутри было пусто. Если не считать нейлоновой комбинации, которая задержалась на полгода.

- А это?

Кружева были заношены и местами оборваны. Предыдущая любовь купила ее на толкучке в Литве.

- Утехи фетишиста.

- Я выброшу?

- Выброси.

Лязгнуло мусорное ведро. Вернувшись, Инеc вынула из чемодана пакет, распечатала и стала натягивать хирургические перчатки.

- Что ты собираешься делать?

- Уйди куда-нибудь.

- Куда я уйду?

- Тогда вынеси бутылки.

Он вынес и вернулся на закате - с библиотечным самоучителем французского языка.

Стянув перчатки, Инеc бросила их в ведро.

- Разве не лучше?

Линолеум сиял. На обоях в пустом квадрате остался гвоздик.

- А деревяшка?

- Убрала в сервант.

Он повесил обратно лакированную дощечку с выжженной паяльником березкой.