|
И еще было утро. Застегнувшись с усилием, он приоткрыл - с топором за спиной. Уполномоченный по дому наводил всеобщий ужас рассказами о сыне шофере в Кремлевском гараже. Но для Александра он был гарантом существования. - Обратно бумага на тебя пришла. Просунутого в щель рубля уполномоченный не взял. - Не менее, чем на три шестьдесят две. Все жильцы подписали... В спальне он объяснил: - Местный налог. У меня не хватает. Одолев сложность парижского портмоне, он вернулся с листочком из тетради в клеточку. Только глаза от Инеc и остались. - С милицией требуют выселить. Это серьезно? Он выдернул, разорвал. В мусорном ведре под раковиной сдохла мышь. Бедняга не нашла ни крошки. Она вышла на звон собираемой стеклотары. - У меня же деньги есть! Выйдя на солнце, он покачнулся. В магазине были яйца. - Пять, - показал он. - Штук? - Десятков... Хохот тряс груди. Опираясь на швабру, беззубо смеялась уборщица. - Паэйя, - объявила она. - Омлет по-испански... Он подложил ей подушку. Кофе, сигареты. Глаза засияли снова. - Можно я поживу здесь? В буквальном смысле спать в паре он терпеть не мог. Сны в одиночестве были ярче. Она засмеялась. - Надолго я не задержусь. Она приняла душ, оставив обмылок ему на бритье. Окровавившись, он держал скулу под водой. - Привезу тебе новые лезвия. За спиной у них бабка не удержалась: "Срам, говорят, творят такой, что прости Господи". Другая плюнула. Прохожие останавливались и смотрели вслед. В Москве они вышли из автобуса и спустились в метро. Пассажиры напротив уставились, как по команде. Инеc поехала дальше, он вышел на станции "Университет" - первый ее советский... На почте Александру выбросили письмо от бабушки. "Твоя мать пишет, что завел любовницу, нанял квартиру. Не дело делаешь. Прошу как последнего из рода: опомнись, внучек, и возьмись за ум. Выключат из студентов, что будешь белать?" Даже вложенный червонец не обрадовал, хотя по пути в зону он сообразил, что бабушка в виду имеет предшественницу: до Питера слухи дошли только сейчас. В кабину вошла сокурсница, брошенная чилийцем. В свое время она так и не добилась от Александра (который не мог тогда с холодным сердцем) ответной оральной услуги. "Смотри, ее отец тебя уничтожит". - "Чей отец?" "Но ты же, говорят, отбил у Иванова его прекрасную полячку?" При виде Александра Иванов вскочил. - Где она? Он сбрил усы, и лица на нем не было. - Кто? - Ты не темни. Она жива, по крайней мере? - Вполне. - Еще смеется. Надеюсь, ты ее не изнасиловал? - По обоюдному согласию. - Ну, друг... - А что? — 25 —
|