|
Хорни замечает, что «любви очень трудно дать определение». И предлагает ограничиться «общим ненаучным определением любви, как способности и желания спонтанно отдаваться другим людям, делу или идее, вместо того, чтобы в эгоцентрической манере подгребать все под себя». Здесь интересны два момента. Первое это перекликающийся с Фроммом (и с Далем) признак спонтанности. Именно в спонтанности Фромм видит один из признаков свободного действия. И второе: то, что такое позитивное чувство как любовь способно в нашем новом мире порождать столько патологий и негатива. Любовь по Хорни во многом связывается с зависимостью, невротической привязанностью, бегством от свободы в том числе сознательным, что в свою очередь является способом вытеснения тревоги. К.Хорни определяет некую «потребность в любви». [66] «Разница между нормальной и невротической потребностью в любви может быть сформулирована так: для здорового человека важно быть любимым, уважаемым, ценимым теми людьми, которых он ценит сам, или от которых он зависит; невротическая потребность в любви навязчива и неразборчива.» В моих дальнейших исследованиях термин «потребность в любви» не присутствует, как нонсенс. Описанная выше «норма» является таковой как распространенное среднее для невротического социума. Одним словом это еще один из ярких примеров абсолютной путаницы понятий и слов. Но это отступление. Итак, Э.Фромм подвел нас к экзистенциальности Любви. И мы с надеждой обращаемся к Авторитету экзистенциальной психологии - Ирвину Ялому. И ? В его «Экзистенциальной психотерапии»[61] нет понятия «любовь»! Отсутствует! Хотя тема не забыта, доктор Ялом предлагает «Лечение от любви» [72] и дает в этой книге разъяснения своего понимания любви. По Ялому (с чем нельзя не согласиться) там где присутствует любовь кончается тревога, пропадает «сомневающееся Я», что лишает терапевта поля для работы. Потрясающе честно: «Я не люблю работать с влюбленными пациентами. Быть может из зависти – я тоже мечтаю испытать любовное очарование. … Хороший терапевт борется с темнотой и стремится к ясности, тогда как романтическая любовь расцветает в тени и увядает под пристальным взглядом. Мне ненавистно быть палачом любви.» Вот так! Автор экзистенциальной психологии, смело работающий со смертью, разобравшийся в основах бытия, на теме любви ведет себя как на тонком льду. Сам признаваясь в недостатках опыта. Он безусловно прав говоря , что «она (Тельма)страдает не от любви, а от какого-то извращения, ошибочно принимаемого за любовь». — 18 —
|