|
- А вот этого нельзя, - ласково сказала нянька, - не то я персонал позову. Ты лучше мне скажи по-простому, чего говорить, я и передам. - Да ведь я уже сказала! Надо попросить его все отменить и... ну хорошо; передайте, что я больше не хочу умирать, а если уже поздно, пусть... пусть придумает сам, пусть раскрутит все обратно! - Передам, - засуетилась нянька Персефона, - сейчас же и передам. А ты лежи, детонька, лежи, яхонтовая... - Она бочком пошла из палаты. - Телефон! - крикнула вслед Эвридика. - Телефон Вы ведь забыли уже! - Помню, милая, - вернулась нянька Персефона, - как тут забудешь, когда восьмерки одни! Эвридика опять откинулась на подушку. Дело было сделано. Ужасно захотелось спать, но спать нельзя, надо терпеть и ждать. Нянька Персефона вернулась минуты через три, позвонив Аиду Александровичу. - Ну что, бабуленька? - Все отменит. Все как есть отменит, голубонька моя! - Он так и сказал? - Так прямо и сказал - слово в слово: все, дескать, отменю, пусть не волнуется, лежит себе спокойно и выздоравливает... а я, говорит, ее скоро навещу. - Навестит? - подпрыгнула Эвридика. Нянька Персефона закивала, глядя в глаза Эвридике: уникально просто фальшивая бабка! - А голос у него какой был? - Да какому ж ему быть? Мужской и был голос: мужской он и есть мужской... - Низкий или... или высокий? - все свои силы вложила Эвридика в последнее слово - и попалась бабка! - Высокий... Высо-о-кий такой, нежный, что у барышни. - Вы не звонили! - крикнула Эвридика и вскочила с постели. Бабка заверещала, кнопки занажимала, руками замахала. Эвридика оттолкнула ее: - Пустите меня! Вы недобрый человек, Вы... Вы бабка! Я же просила Вас... - она боролась с нянькой Персефоной, оказавшейся сильной, как мужик. - Я просила, от этого, может быть, жизнь моя зависит, пустите! Она медленно приближалась к двери, распахнула ее - кольцо... Кольцо сестер, злых, как продавщицы, кассирши, официантки, - с дежурной врачихой, вроде, во главе! И тут Эвридика вспомнила, что именно с этой сферой - сферой обслуживания - у нее никогда не получалось нормальных отношений. - Мне надо позвонить, - спокойно сказала она. - А товарищ сиделка меня не пускает и сама не звонит. - Внезапно у Эвридики сильно закружилась голова - и ужасная, ужасная слабость потянула ее сесть... нет, лечь и умереть - прямо здесь, не сходя с места. - Вам вставать нельзя вообще, Вы с ума сошли! И они надвигались - все сестры мира, все продавщицы, кассирши, официантки... вся сфера обслуживания шла на Эвридику, чтобы сбить ее с ног, затоптать, растерзать... И тогда она взвыла диким каким-то, степным голосом, бросилась вперед - зверь, волчица! - и с остервенением прорвала кольцо врагов, рыча и давясь своим рыком... выскочила на лестницу и понеслась вниз, дальше, дальше - на улицу, на воздух. Она знала: за ней бегут, а шлепанцы ужасно мешают... Эвридика сбросила их... первый этаж совсем темный... вестибюль... ошалевшая вахтерша, бди-и-ительная... а дверь нараспашку: перед дверью - машина... ах, вы нам кефирчик привезли?.. — 99 —
|