|
Ух, какой жгучий снег! Вот-в-детстве-я-так-мечтала-босиком-по-снегу-да-случая-не-было - и понеслась по тротуару: босая, в тяжелом больничном халате и длинной - почему-же-такой-длинной? - ночной рубашке... Прохожие столбенели - и никому даже не приходило в голову остановить эту бурю, эту взрывную волну - нет, ночную эту молнию, страшную и прекрасную! Она свернула в первый попавшийся переулок - неизвестно какой, потом еще в один, и еще в один, и еще... Эвридика понимала: мороз. А ведь вчера - или когда? - было почти тепло, снег, казалось, растаял весь! Что я делаю? Что я делаю, дура! Господи, я же сама себе все порчу и сейчас вот испорчу окончательно, сейчас... Она огляделась. Место было незнакомое. Увидела вход в маленький двор, вошла: иначе зачем - вход? Скамеечка посреди двора... Ей нестерпимо захотелось сесть на эту скамеечку и подумать о том, что она уже сделала и что сделает еще. Села, подобрав ноги. Думать не получилось: холодно стало в один миг, внезапно, зуб-перестал-попадать-на-зуб, а раньше, вроде, попадал... И представилась ей маленькая солнечная площадь с домами готическими - бывают такие? - и домами барочными - такие бывают, и люди, одетые смешно: как в учебнике истории не то за шестой, не то за пятый класс... они хлопали в ладоши, глядя на нее. И тогда она начала танцевать - не танцевать даже... выполнять гимнастические упражнения: шпагат, колесо, рыбку... рыбку, колесо, шпагат... прыжок, еще прыжок, сальто. А музыка пела, пела, понуждая к упражнениям, и люди хлопали, понуждая к упражнениям, - она рада была показать им свое искусство, а молодой человек ходил с кружкой по кругу - и люди бросали туда деньги, и деньги звенели: донг, донг, донг; и снова: донг, донг, донг; и опять: донг, донг, донг... Потом надо было идти по канату - и она пошла: с длинной красной лентой на палочке. Вот номер закончился, и молодой человек, проходя с кружкой мимо нее, сказал: "Браво-Фредерика". - "Меня-зовут-Эвридика", - хотела поправить его она, но очень устала, смертельно устала, невозможно болело все тело - и она пошла в возок... В это время в больнице... Страшно даже закончить данное предложение. Аид Александрович и Рекрутов застали няньку Персефону в так-сказать-подвижном-обмороке: она не могла ничего объяснить, только и твердила, что виновата, кругом виновата, - так и ходила: кругами. Все рассказали сестры, которые уже приняли необходимые экстренные меры и так далее... Аид Александрович, выслушав и поблагодарив их, принялся кругами ходить по следам няньки Персефоны и успокаивать ее сухими словами: — 100 —
|