Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Партия — завтра, но в серьезном деле день начинает­ся с вечера. Начинает темнеть — это и есть первый привет наступающего «завтра». И ты, хочешь — не хочешь, ста­новишься собраннее и серьезнее, избегаешь шума и сме­ха, лишних разговоров и лишних людей.

Но приходит не только это. Вместе с темнотой вечера проникает в тебя без твоего согласия нечто такое, что и осознать ты не можешь, как не можешь и определить это, дать ему имя. Что-то часам к восьми—девяти вечера на­чинает беспокоить тебя, и ты не знаешь, что это — начи­нающееся напряжение предстартовой ситуации или, не дай Бог, плохое предчувствие. И ты молча спрашиваешь себя: «Что со мной?» Но ответить не можешь, и сомнения все сильнее терзают тебя. Вот тут-то, в этот момент и являют­ся на встречу с тобой свидетели всех твоих грехов и напо­минают тебе о твоих ошибках, когда ты был не на высоте и предавал идею и дело. «Ты не все сделал для победы! — говорят они тебе. — И не надейся, что завтра она придет к тебе! А если и придет, то тебе придется заплатить за это очень большую цену!»

Чаще всего тебе нечего ответить на эти слова правды. И спокойствия в тебе все меньше и меньше. А наступаю­щую ночь ты должен встретить как раз спокойным. Иначе сна может и не быть. И завтрашняя победа будет еще бо­лее проблематичной, чем сегодня.

Чьи же голоса слышим мы в себе самом? А судьи кто? Не голоса ли это тех, кто ушел, но продолжает следить за

нами и приходит совсем близко к нам из своих открываю­щихся на ночь могил?

А может быть, все проще — не голос ли это нашей совести, которую вместе с любовью дал нам Бог, и пред­назначение ее отнюдь не в том, чтобы облегчить человеку жизнь?

Об этом я думаю сейчас, когда расположился напротив Анатолия Карпова, вновь раскладывающего пасьянс с суровым выражением лица.

У меня есть время, и я не спеша заполняю наш лист оценок, а мысль работает, ищет ответа на вопрос: «Что опять с ним?»

Я к нему впервые в этом матче шел легко и верил, что он разделит со мной мое настроение и оценку прошедшего дня. Потому что день мы провели правильно, и главные его задачи — отдохнуть, восстановиться, не испортить настроение — были вроде бы решены. Он выспался, как никогда сильно играл в теннис, в отличие от последних двух дней ел с аппетитом, и вот итог — не расслабленность (с внутренней полусобранностью, конечно) и легкость на­строения вижу я сейчас, а резкий эмоциональный спад и опять — вчерашняя напряженность.

И как хорошо, что есть под рукой пасьянс и возмож­ность хотя бы частично погрузиться в него и убить это опасно тянувшееся время от вечера и ночи. Пасьянс сей­час устраивает и меня. Мне тоже нужно время, чтобы пе­рестроиться и стать другим, не таким, каким я шел к нему.