Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

—Пока хорошее, — доброжелательно ответила она и
сказала мне о себе этими двумя словами очень немало.
Вернее, подтвердила то, что я узнал от тренера. В моем
очередном блокноте записано:

«Ира — мастер спорта международного класса. 16 лет. Яркий талант. Очень тяжелый характер. Легко вывести из равновесия. Настроение меняется очень часто. В стрес­совых ситуациях бывает неуправляемой».

На этой же странице есть еще информация о ней, полу­ченная от Майи:

«Ира резко изменилась в последнее время. У нее есть друг. Он приезжал к ней. А когда уехал, так она всю ночь плакала».

Информация неполная — я понимаю это, поэтому с нетерпением жду приезда ее личного тренера, от которой надеюсь получить информацию и о Майе, ведь обе они — ее ученицы.

Подсаживаюсь поближе к Ире и спрашиваю:

• Я не мешаю?
• Нет.

Мучительное чувство затрудненности. Ничего не знаю о человеке, и потому общение сводится к общим, бессодер-

ясательным вопросам, хотя, если они заданы нужным то­ном, с вложенным «внутрь слов» участием и подлинным интересом, то и эти несколько слов могут сблизить людей, сократить дистанцию между ними.

Еще важно «продлить» этот свой интерес к человеку, доказать свою искренность. Потому, когда Ира снова пош­ла к бревну, я был самым внимательным ее зрителем в этом зале. Я ждал ее взгляда-проверки. И она, перед тем как вспрыгнуть на бревно, стрельнула глазами в мою сто­рону, наши взгляды на секунду встретились, и она улыб­нулась короткой, понятной только мне улыбкой, и начала упражнение.

Да, надо быть всегда готовым к такой проверке. Чело­веку, которому ты предлагаешь контакт, очень важно убе­диться в твоем подлинном интересе к нему. Увидела бы Ира в тот момент мое отвернувшееся лицо, и всё. Это было бы мое пусть маленькое, но поражение в борьбе за челове­ка. Это была бы творческая неудача, но ее удалось избе­жать. Гимнастка, увидев мое внимание, убедилась, что я о ней продолжаю думать, что я по-прежнему с ней, и эти ничего не значащие вопросы: «Как настроение?» и «Я не мешаю?» были не только словами. Инцидент завершился благополучно, и я получил право отойти к другим.

... И наконец — эта минута! Я встаю за конем и смотрю на Майю. Она натирает магнезией руки и встает на линию разбега. Но перед тем, как начать разбег, подняла голову и посмотрела на меня. Я кивнул. И она начала разбег. Я был максимально сосредоточен и взглядом как бы притя­гивал ее к себе, через коня, через которого она не переле­тала уже так давно.

И вот она летит, делает в воздухе что-то мне непонят­ное, четко приземляется и стоит неподвижно с ничего не выражающим лицом.