Я ничего не понял, думаю, что она сделала какой-нибудь другой прыжок, раз нет радости на ее лице. Но вот она поднимает руки, закрывает лицо ладонями, потом смотрит на меня и спрашивает: Вы что — чудо сделали? И с размаха бьет ладонью по коню. 270
Я говорю:
И вот она прыгает второй, потом третий раз. Я говорю: —А теперь попробуй без меня. — И ухожу к скамейке ... Час ночи. Только сейчас я освободился и в своем дневнике подвожу итоги этого удачного дня своей жизни. Да, я рад, очень рад за Майю. Признаюсь честно — рад только за нее. В отношении нее себя не ощущаю ни радости, ни гордости, ни даже — понятного удовлетворения. Лет десять и даже пять назад я бы пережил случившееся как добеду. И был бы прав, так как это действительно сделать очень нелегко, но радости за себя я действительно не ощущаю, хотя в это, может быть, и нелегко поверить. Но так есть на самом деле. Наверное, это влияние опыта, который расставил по местам в сознании все слагаемые моей работы, с великим трудом завоеванные победы в прошлом, а также поражения, которые тоже были, хотя и в этих случаях в работу со спортсменом вкладывались не меньшие усилия. Да, в этом, наверное, все дело. Не было вложенного труда. Хватило, так сказать, одного «класса», хотя это и может прозвучать нескромно, но то, что я называю «классом», и есть сумма опыта, пережитого мной. В чем это выразилось в данном случае? Прежде всего в уверенном отношении к проблеме человека. Спортсмену, как и пациенту у врача, очень важно увидеть и почувствовать уве-
Другим слагаемым успеха был найденный психологический прием — выбор местоположения «рабочего места» в зале, позади снаряда. — 169 —
|