Разноцветные белые вороны

Возникает естественный вопрос: а что ж в этом ненормального? Ребенок просто очень любит природу. Тонко чувствующая душа, будущий поэт, художник, а может, биолог. Гарсиа Лорка в детстве мог часами сидеть в саду и беседовать с божьими коровками. Набоков обожал бабочек и знал про них все. Ну, а рыбная ловля какому мальчишке не по нраву?

Но разница есть, и она очень глубинная. Мы думаем (хотя это всего лишь предположение), что гипертрофи­рованная потребность аутичных детей в общении с природой в чем-то сродни потребности юноши Ихтиандра из фантастической повести А. Беляева «Человек-амфибия». Только тому нужна была не вся природа, а море. Без воды он начинал задыхаться.

У нас складывается впечатление, что ребенок -аутист тоже временами задыхается в своей защитной скорлу­пе. В психологической основе аутизма лежит страх. Безотчетная, непобедимая, иррациональная боязнь людей. А мир цивилизации — это по преимуществу мир людей. Мир главенства людей. Их зримое и незримое присутствие ощущается повсюду, на каж­дом шагу. И защитная оболочка-аура должна буквально облегать ребенка, чтобы он чувствовал себя в безопас­ности. Даже к матери у многих аутичных детей отно­шение сложное: при повышенной, прямо-таки «пуповинной» привязанности их агрессия может быть на­правлена на это единственное близкое им в мире людей существо.

Зато мир природы для них — свой. Там можно хоть на время расстаться с душной защитной оболочкой, с тесным «скафандром», ибо весь этот зелено-голубой мир — огромный, просторный защитный купол. «Мы одной крови, ты и я», — мог бы вслед за Маугли повторить аутичный ребенок лесному зверю. И его любовь к кошке или собаке — это любовь братская, а не покровительственная. Любовь к земляку, наконец-то встреченному на чужбине.

Нет, конечно, страхи и на природе полностью не исчезают. И тоже бывают не совсем тривиальными (например, может пугать шелест листьев, паутина). Но все-таки родители почти всех аутичных детей, которые попадали к нам, свидетельствовали, что их сын или дочь на природе чувствуют себя в родной стихии и часто обнаруживают неожиданное знание природного мира, как будто они родились и выросли в лесу, а не в городской квартире.

Подтверждает нашу гипотезу и то, что аутичные дети в своих фантазиях часто перевоплощаются в животных. А страдающий аутизмом и посещавший наши занятия пятилетний Алеша поначалу панически боялся кукол-людей. Зато с перчаточной собакой не расставался ни днем ни ночью.

В последнее время мы все чаще и чаще по разным поводам задумываемся об уже упоминавшемся загадоч­ном явлении, которое Карл Юнг называл коллектив­ным бессознательным. Так вот, каждый раз, когда видишь ребенка -аутиста, не покидает ощущение, будто его коллективное бессознательное не прячется где-то на должной глубине, в самых недрах души, а заполняет непропорционально большое психическое пространст­во. Хочется даже сказать не «заполняет», а «затопляет». Личность утоплена в этой морской пучине коллектив­ного бессознательного, в его безднах (без дна!). Как выявить жемчужину личности? Куда за ней нырять? И есть ли она вообще?