Пиар белый и черный. Технология скрытого управления людьми

роль в структурировании общества, в России реализо­валась в мифе Ленина. Даже когда монархия повержена, как это было в России и в Германии, потребность, устремленность масс к отеческой заботе остается силь­ной. Возможно, некоторые особенности русского наци­онального характера, русской политической культуры находили отражение в отношении к власти. Автократи­ческий стиль властвования каждый ребенок усваивал еще в семье, которая в России и в начале XX века оста­валась патриархальной.

Другая особенность российской политической куль­туры — слабость базовых представлений об институтах власти. Крестьяне были более верны Богу, чем церк­ви, царю верили больше, чем правительству, Ленину и Сталину — больше, чем партии.

Показателен эпизод из кинофильма «Чапаев». Когда легендарного комдива спрашивают, за кого он — за боль­шевиков или за коммунистов, за какой Интернационал — второй или третий, он, не зная, как ответить, отвечает: «Я за Ленина».

Крестьяне, не понимая сложного механизма функ­ционирования государства, склонны были восприни­мать его как большую семью, которая выполняет за­щитные функции. В ленинском, а позже в сталинском культе расцвел преувеличенный культ отца, обычный для примитивных обществ. Он достиг такого размаха потому, что в России в 20—30-е годы именно кресть­янство, как наиболее массовая социальная группа, оказывало решающее влияние на формирование по­добных представлений.

Ощущение сплоченной семьи, поддерживаемое «свер­ху» поощрением слепой преданности лидеру, соответ­ствовало стремлению «маленького человека» найти привычную защиту, которую он имел в семье, теперь уже социуме. Изучение документов свидетельствуют, что Ленин в коллективных представлениях играл роль родового символа, отвечал естественному человеческому стремлению иметь покровителя, который знает, как решить трудные вопросы, и берет на себя бремя ответственности. Он обещал избавить от войны, дать землю, обещал скорое светлое будущее — коммунизм. Эта ипостась отца-защитника в образе Ленина присутство­вала во все периоды его культа. В 1924 году одна работ­ница писала в ЦК: «Я уверовала в Ильича... Сейчас я поняла, почему мы так горюем о товарище Ленине: потому что он нам защитник и покровитель всех угне­тенных». Молодые родители, в 20-е годы нарекая мла­денцев именем Владимир, как бы называли его свято­го покровителя, а иные давали такие имена, как Эди (которое расшифровывалось так: «это дитя Ильича») или Вилор (Владимир Ильич Ленин, Октябрьская ре­волюция), Вилен (В.И. Ленин).