Пиар белый и черный. Технология скрытого управления людьми

Видение мира в религиозных символах, как арены борьбы божественных сил порядка и сатанинских сил хаоса, было характерно и для тех членов общества, которые не принимали официальной системы ценно­стей. В их глазах образ Ленина приобретал если не божественные, то демонические черты. Оппоненты из самых различных слоев общества называли его анти­христом, дьяволом. Вот лишь одно из многочисленных аналогичных высказываний в частных письмах, вскры­тых цензурой (март, 1924): «У нас отреклись от Бога истинного и признали себе Богом черта, кровопийцу людоеда Ленина и Троцкого». В процессе развенчания культа Ленина проявились те же стереотипы. Многие ораторы на митинге 1990 года, требовавшие переиме­новать Ленинград, называли Ленина сатаной.

Религиозный пафос был характерен и для языка Третьего рейха. Рядовой нацист в интервью американ­скому социологу Т. Абелю в 1934 году говорил: «Моя вера в том, что наш вождь, Адольф Гитлер, дан судьбой немецкой нации как наш спаситель, несущий свет в темноту». Другой рассказывал о впечатлении от митин­га: «Его слова подействовали на меня, как обращение пророка». Гамбургская учительница писала об одном из митингов: «Какое множество людей взирали на него, ощущая веру в него как в своего защитника и помощника, своего спасителя, своего избавителя от невыноси­мых невзгод; на того, кто спасает прусского принца, ученого, священника, фермера, рабочего, безработно­го, который объединяет их, разрозненных, в единую нацию».

Сторонники Гитлера часто сравнивали фюрера с Иисусом Христом, считали его спасителем нации. И сам Гитлер говорил, что довершит дело, которое начал Христос. Речи его были пронизаны религиозной сим­воликой. Иногда он их заканчивал словом «аминь». Свою речь 1 мая 1933 года, в Национальный день тру­да, он завершил прямым обращением к Богу: «Гос­подь, ты видишь, мы преобразились. Немецкий народ более не народ без чести, опозоренный, разрываемый на части, малодушный, слабый в своей вере. Нет, Господи, немецкий народ снова силен в своей вере, в своей целеустремленности, в своей готовности к жертве. Господь, мы не оставили тебя. Благослови же нашу борьбу за свободу, наш народ и отечество». Та­ким образом, он выступал как прямой посредник между народом и Богом.

В целом религиозный аспект был очень важным ком­понентом в мифе о Гитлере. Участники массовых ми­тингов в присутствии фюрера отмечали, что их атмос­фера была ближе к атмосфере богослужений, нежели политического собрания. В своем дневнике за 1945 год Геббельс помечал: «Когда говорит Фюрер — это как религиозная служба».