|
«И про Поросенка, и Кролика, и всех-всех. Ты что, не помнишь?» «Я-то помню, но потом, когда я пытаюсь вспомнить, то забываю». «Помнишь тот день, когда Пух и Поросенок пытались поймать Heffalump'a?» «Они ведь его не поймали?» «Нет». «Пух не может, потому что у него совсем нет мозгов. А я поймал его?» «Это входит в рассказ». Кристофер Робин кивнул. «Я-то помню», говорит, «только Пух не очень-то. Вот он и любит, когда ему рассказывают по новой. Потому что тогда это действительно рассказ, а не одно воспоминание». «Вот и мне так показалось», говорю. Кристофер Робин глубоко вздыхает, берет своего медведя за ногу и выходит из комнаты, волоча Пуха за собой. В двери он поворачивается и говорит: «Придешь посмотреть, как я принимаю ванну?» «Может быть», говорю. «Я ему не повредил, когда попал в него?» «Нисколечко». Он кивает и выходит, и через минуту я слышу Winnie Пуха – bump, bump, bump , – поднимающегося вслед за ним по лестнице. Глава II. НораЭдуард Бэр, более известный своим друзьям как Winnie Пух, или просто Пух для краткости, однажды, громко хмыкая про себя, гулял по Лесу. Не далее как сегодня утром он сочинил небольшую Хмыкалку[11]. Произошло это во время утренних Упражнений от Тучности, глядя на себя в зеркало: Tra-la-la, tra-la-la , потягиваясь во всю мочь; и далее Tra-la-la, tra-la-la-ox , на помощь, -la , пытаясь нагнуться до полу. После завтрака он несколько раз повторил ее про себя, пока не вызубрил всю наизусть, и теперь он ее хмыкал уже должным образом. Она звучала примерно так: Rum-tum-tiddle-um-tum. Tiddle-iddle, tiddle-iddle, Tiddle-iddle, tiddle-iddle, Rum-tum-tum-tiddle-um. Ладно, он, значит, хмыкает себе Хмыкалку и весело гуляет по Лесу, размышляя, что бы он делал, если бы он был не он, а кто-то еще, но вдруг он попадает на песчаный откос и обнаруживает в нем большую Дыру[12]. «Так-так!», говорит Пух (Rum-tum-tum-tiddle-um ). «Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра – это Кролик», говорит, «а Кролик – это Компания», говорит, «а Компания – это Еда и Послушай-Как-Я-Хмыкаю и все такое. Rum-tum-tum-tiddle-um» . Тогда он просунул голову в дыру и заорал: «Дома есть кто?» Из дыры раздался сдавленный шум, кто-то беспокойно завозился, и затем все стихло. «Я говорю „Дома есть кто?“», очень громко заорал Пух. «Нет!», говорит голос и после этого добавляет: «Совершенно необязательно было так вопить. Я и в первый раз прекрасно тебя слышал»[13]. «Черт возьми!», говорит Пух. «Неужели там вообще никого нет?» «Никого». — 35 —
|