История западного мышления

Кроме того, математическое разрешение загадки планет впервые напря­мую вело к естественному объяснению небес в понятиях, делающих их дви­жение правдоподобным с точки зрения физики. Ибо эллипсы Кеплера пред­ставляли собой непрерывное и прямое, движение, обладающее некой единой формой. Запутанная птолемеевская система с ее неопределенно сложными окружностями, напротив, не имела никаких эмпирических соответствий или параллелей в повседневном опыте. Поэтому математические решения, пред­лагавшиеся птолемеевской традицией, часто рассматривались просто как вспомогательные построения, не претендующие ни на какое окончательное описание физической действительности. И все же Коперник утверждал, что за его математическими построениями стоит физическая реальность. В пер­вой книге своего сочинения «De revolutionibus» он ссылался на античное представление об астрономии как «вершине и высшем достижении математи­ки». Правда, под конец для объяснения видимых явлений и Копернику при­шлось выдвинуть до неправдоподобия усложненную систему малых эпицик­лов и эксцентриков.

Однако с появлением Кеплера древо, взращенное на почве Копернико-вых озарений и несовершенных математических доказательств, стало наконец плодоносить. Впервые за всю историю планетарной астрономии видимость оказалась сохранена «на самом деле», а не только в плоскости вспомогатель­ных формул и рассуждений. Действительно, Кеплеру удалось одновременно «спасти явления» в традиционном понимании и «спасти» саму математичес­кую астрономию, продемонстрировав подлинную значимость математики для физического объяснения небес, то есть ее способность и пригодность обна­руживать действительную природу физических движений. Математика утвер­дилась отныне не только как средство астрономических предсказаний, но и как неотъемлемая составляющая астрономической реальности. Таким обра­зом, Кеплер добился того, что пифагорейство, считавшее математику клю­чом к постижению Космоса, победно восстановилось в своем первородстве и обнажило сокрытое дотоле величие Божьего творения.

* Специально, для данного случая.— Лат.

ГАЛИЛЕЙ

После открытий Кеплера коперниковская революция со временем, несо­мненно, увенчалась бы успехом в научном мире хотя бы в силу своего мате­матического и «прорицательного» превосходства. Однако, благодаря чисто­му совпадению, в 1609 году — в том же самом году, когда Кеплер опубликовал в Праге свои законы планетных движений,— в Падуе Галилео Галилей направил в небо только что собранный им самим телескоп, и его поразительные наблюдения принесли астрономии качественно новые свиде­тельства — впервые за все время, протекшее с древности. И каждое из этих наблюдений — вулканические кратеры и горы на поверхности Луны, по­движные пятна на Солнце, четыре луны, вращающиеся вокруг Юпитера, фазы Венеры, «неимоверное» число звезд, в совокупности образующих Млечный Путь, — было истолковано Галилеем как мощное свидетельство в пользу правильности Коперниковой гелиоцентрической теории.