История западного мышления

Когда религия и наука пришли к столь явным разногласиям, церковная иерархия сделала все, чтобы одержать верх. Осознав опасность коперниковской астрономии для теологии, католическая церковь, наученная горьким опытом длившихся десятилетиями ересей и борьбой с Реформацией, вновь прибегла к догматической нетерпимости, чтобы подавить гелиоцентричес­кую теорию, и осудила ее в недвусмысленных выражениях. «De revolu­tionibus» и «Диалог» попали в «черный список» запрещенных книг; Галилея подвергли допросам Инквизиции, принудили к отречению от своих откры­тий, подтверждавших «коперниканские заблуждения», и посадили под до­машний арест; виднейшие католики — приверженцы Коперника были уволе­ны со своих должностей и изгнаны; на все учения и сочинения, поддерживающие идею движения Земли, был наложен запрет. Так с появ­лением теории Коперника разверзлась пропасть между разумом и верой, давно намечавшаяся глубокой трещиной в твердыне католицизма.

КЕЛЛЕР

Впрочем, когда Галилея заставили произнести слова отречения, уже на­ступило время торжества коперниковской теории, а попытки уничтожить ее как католичеством, так и протестантизмом вскоре обратятся против них самих. Тем не менее, вначале никто не решился бы поручиться за будущий триумф гелиоцентрической теории. Сама мысль о том, что Земля движется, вызывала смех (если ее вообще удостаивали внимания) со стороны совре­менников Коперника, да и позже, до самого конца XVI века. Кроме того, смысл «De revolutionibus» казался достаточно темным (вероятно, это было сделано сознательно), требуя специальных технических и математических познаний, что делало его доступным пониманию лишь некоторых ученых-астрономов, поскольку принять центральную идею Коперника могли далеко не все. Правда, трудно было не заметить ее технической изощренности, и вскоре об авторе начали говорить как о «втором Птолемее». В течение пос­ледующих десятилетий все большее число астрономов и астрологов убежда­лось, что диаграммами и вычислениями Коперника не только можно поль­зоваться, но без них невозможно обойтись. Вошли в научный обиход новые астрономические таблицы, основанные на недавних наблюдениях и состав­ленные по методам Коперника. Поскольку эти таблицы неизмеримо превос­ходили прежние, то и оценка астрономии Коперника значительно повы­силась. Однако в его астрономии оставались большие пробелы. Ибо Коперник, хотя и был «революционером», сохранил множество традицион­ных представлений, которые препятствовали полному успеху его гипотезы. В частности, он продолжал принимать птолемеевскую аксиому, согласно которой планеты должны совершать равномерное круговое движение, что в конечном итоге и приблизило его систему к птолемеевской по своей матема­тической усложненности. Копернику по-прежнему требовались малые эпи­циклы и эксцентрики, чтобы теория не расходилась с наблюдениями. Он сохранил представления о прозрачных концентрических сферах, приводя­щих в движение планеты и звезды, наряду с прочими существенными мате­матическими и физическими составляющими старой Птолемеевой системы. Не нашлось у него и сколько-нибудь внятного ответа на очевидные с точки зрения физики возражения против движения Земли: например, почему нахо­дящиеся на поверхности Земли предметы не «падают» с нее, если она дейст­вительно несется через космическое пространство.