В зеркале философии

Конструирование печатного станка изменило всю систему коммуникаций, унифицировало знакообозначенную реальность, положило начало тому, что в на­шем столетии назвали “Галактикой Гутенберга”.

Приведенная типология интересна тем, что она по­казывает технические новшества как факты, способ­ствующие масштабным изменениям в человеческой ментальности и всей системе общественных отноше­ний от экономики до высших идеологий.

Любая периодизация технической истории, конеч­но, не исчерпывается приведенными примерами. “Ис­тория техники” как жанр насчитывает немало назва­ний и содержит в себе множество оригинальных авторских суждений. Пишут о естественной истории машин, выделяя машинную “анатомию” (строение ме­ханизмов), “генетику” (преемственность структуры), “физиологию” (принципы движения).

Один из крупнейших физиков XX века Макс Борн прибегнул к смелому образу, стремясь показать глав­ные рубежи развития техники. По его мнению, вы­сказанному в книге “Моя жизнь и взгляды”, законно считать, что одним из решающих факторов истории является тот вид энергии, которым человечество рас­полагает в данный момент. В этом свете вся история человечества распадается на два — и только два — великих периода — от Адама до наших дней, второй — с появлением атомной энергии, отныне и на все будущие времена. Переход от первого периода ко вто­рому знаменуется окончанием потребления ее чисто земных источников.

Многие авторы фиксируют “самодвижение” техни­ки с ее устремленностью от ручных орудий к пол­ностью автоматизированным, компьютеризированным системам. Важно подчеркнуть одно: нет человека и общества вне “техносферы”, техника исторична, не стоит на месте, обновляется. Технические инновации выступают как катализатор, бродило, импульс корен­ных изменений во всей системе человеческой жизни.

Отношение человека к миру техники неоднознач­но. От давних времен и до наших дней дошли умонас­троения недоверия и враждебности к технике, идеи технофобии. В стародавнем Китае были старцы-муд­рецы, предпочитавшие носить воду из реки в бадей­ке, а не пользоваться техническим приспособлением — колесом для водочерпания. Они мотивировали свои действия тем, что, используя технику, попадаешь от нее в зависимость, утрачиваешь свободу действий. Дес­кать, техника, конечно, облегчает жизнь, делает ее комфортнее, но плата за это непомерна — человечес­кое “я” порабощается.

История знала и “луддитов”, разрушителей стан­ков, появившихся в конце XVIII — начале XIX века, и современных неолуддитов, обвиняющих бездушную машинерию наших дней, превращающую каждого в безмолвную деталь социального механизма, целиком зависящую от производительной и бытовой техники, не могущую жить вне и помимо нее.