|
Конечно, здесь могут быть и крайности. С одной стороны — замыкание в быте, в повседневной мешанине, полное игнорирование исторического времени. А с другой — попытка, встав на цыпочки, дотянуться до мировых событий, практически не участвуя в них. В “Вехах” М. Гершензон с горькой иронией говорит о маленьких интеллигентах, которые замахивались на мировые проблемы, будучи не в силах справиться с коллизиями собственной жизни, И в этом же ракурсе И. Ильф и Е. Петров ввели образы “пикейных жилетов”, обывателей, с жаром рассуждающих о том, что Бриан “голова” и палец ему в рот вкладывать не следует. Видимо, реалистический подход к соотношению “Я” и Рода, моей биографии и истории требует того, чтобы избежать этих крайностей. Как говорят о людях моей профессии — “будь философом, но оставайся человеком”. Не погрязни в круговороте мелких суетливых бытовых телодвижений, но и не отрывайся от сферы обыденной жизни, которая для тебя и есть твоя собственная жизнь. Соотношение общеродового и индивидуально-личностного — это не только теоретическая проблема. Это вопрос и прагматический, имеющий непосредственно жизненную значимость. Мы сталкиваемся с ним ежедневно в повседневной жизни, в быту, на работе, в любом общении. Очень удачно схватила его “житейский смысл” Агния Барто в своих детских стихах “О человечестве”, несущих в себе отнюдь не детский заряд мудрого размышления. Вот эти стихи: Готов для человечества Он многое свершить, Но торопиться нечего — Зачем ему спешить! Пока еще он подвига Себе не приглядел, А дома (что поделаешь!) Нет подходящих дел! Дед от простуды лечится — Лекарство дать велит, Но он не человечество — Он старый инвалид. С утра Наташка мечется (Гуляйте с ней с утра!): Она не человечество, А младшая сестра... В своем платочке клетчатом В углу ревет сестра — Я тоже человечество! И мне гулять пора! Поэтическое восприятие мира, что называется волшебное. И иной раз поэт выражает пронзительно точно то, что трудно выражено в понятийных пассажах Ученых и философов. Действительно, переход от абстракции “Человечество” к реальным, конкретным людям, близким и далеким, порождает нравственные и психологические проблемы, ставит перед непростыми жизненными задачами. Видеть в каждом обличье рода всечеловеческие черты и вместе с тем, размышляя о людях в глобальном масштабе, не потерять живого интереса к каждой личности — это постоянно решаемая задача в коллизиях реального бытия. Нельзя, как говорит старое присловье, за деревьями не видеть леса. Но и невозможно мыслить только “ин тото”, вообще, вселенски пренебрегая судьбами многих малых мира сего. Подлинно гуманистическая философия устремлена к тому, чтобы коллизия “индивид — род” находила оптимальное разрешение, вливаясь в адекватные социальные формы, оцениваясь человекоразмерными этическими построениями. — 167 —
|