Тождество и необходимость

Надеюсь, что в целом это достаточно ясно. Так вот, все это время я исходил из предпосылки, которую я, вообще говоря, не считаю истинной. Предположим, что мы фиксируем референцию имени при помощи дескрипции. Поступая так, мы не делаем имя синонимом дескрипции, а употребляем имя как эюесткий десигнатор для референции к называемому им объекту — даже при описании контрфактических ситуаций, где называемый этим именем объект данной дескрипции не соответствует. Полагаю, что для тех случаев, где референция фиксируется дескрипцией, это действительно справедливо. Но в противоположность большинству современных теоретиков я считаю, что референция имен редко или практически никогда не фиксируется с помощью дескрипций. Я под этим разумею не то, о чем у Серла сказано: «Референцию фиксирует не единичная дескрипция, а, скорее, пучок, семейство признаков». Я имею в виду, что признаки в этом смысле совсем не используются. Времени на разъяснения у меня, однако, не остается. Так что давайте предположим, что истинна по крайней мере половина мнений по вопросу об именовании и что референция фиксируется дескрипцией. Даже если это верно, имя не становится синонимом дескрипции, а употребляется для называния объекта, который мы выделяем на основании того случайного факта, что он соответствует определенной дескрипции. И значит, даже если мы можем себе представить ситуацию, в которой человек, написавший данные произведения, не был бы тем человеком, который обличал Каталину, то не следует говорить, что в таком случае Цицерон не был бы Туллием. Следует сказать, что это такая ситуация, в которой данные произведения написал не Цицерон, а Кассий. А тождество Туллия и Цицерона остается в силе.

Теперь обращусь к случаю с теплом и молекулярным движением. Это несомненный пример случайного тождества! Это не устают подчеркивать современные философы. И если перед нами пример случайного тождества, то давайте представим себе обстоятельства, при которых оно было бы ложным. Когда речь идет о таком утверждении, я считаю, что все те обстоятельства, при которых, как, очевидно, полагают философы, оно было бы ложным, в действительности таковыми не являются. Прежде всего, разумеется, упомянем тот довод, что утверждение «Тепло есть движение молекул» является апостериорным: результаты научных исследований могли бы оказаться другими. Как я уже говорил, это не противоречит концепции о том, что оно необходимо истинно — если я здесь прав. Но люди, которые так заявляют, безусловно, имеют в виду совсем особенные обстоятельства, при которых, по их мнению, суждение, что тепло есть молекулярное движение, было бы ложным. Что же это за обстоятельства? Их можно вывести уже из самого факта, что молекулярная природа тепла была обнаружена эмпирически. Как же это произошло? Прежде всего, что значит, что мы обнаружили, что тепло есть молекулярное движение? Существует определенное внешнее явление, которое мы воспринимаем органами осязания, оно производит ощущение, называемое нами ощущением тепла. Затем мы открываем, что внешнее явление, вызывающее ощущение, которое мы воспринимаем через органы осязания, в действительности представляет собой интенсивное движение молекул. Значит, возможно, казалось бы, представить себе такие обстоятельства, при которых тепло не являлось бы движением молекул: нужно только представить себе такую ситуацию, когда у нас было бы то же самое ощущение, но его вызывало бы не движение молекул, а что-то другое. Подобным же образом, если бы мы захотели представить себе такие обстоятельства, при которых свет не был бы потоком фотонов, то достаточно было бы вообразить ситуацию, в которой у нас такую же реакцию, заключающуюся в так называемых зрительных ощущениях, вызывало бы нечто отличное от потока фотонов. А чтобы сделать нашу аргументацию более убедительной и заодно посмотреть и на другую сторону медали, мы могли бы также рассмотреть такую ситуацию, при которой мы подвергаемся воздействию движущихся молекул, но это движение не вызывает в нас ощущения тепла. Могло бы быть и так, что мы или по крайней мере существа, обитающие на нашей планете, были бы устроены так, что такое ощущение у нас бы возникало не при увеличении интенсивности движения молекул, а при уменьшении интенсивности. Возможно, это будет такое положение, при котором тепло не будет молекулярным движением или, точнее, при котором температура не будет определяться кинетической энергией молекул.