Тошнота

маленькие яхты. Я поставил ногу на бухту веревок в каменном гнезде. Здесь,

вдали от домов, вдали от дверей, я воспользуюсь минутной передышкой. На

спокойной, испещренной черными горошинами воде плавала пробка.

"А ПОД водой? Ты подумал о том, что может находиться ПОД водой?"

Скажем, какое-то животное. Огромный панцирь, наполовину увязший в грязи.

Двенадцать пар ног медленно копошатся в тине. Время от времени животное

слегка приподнимается. В водной глубине. Я подошел, высматривая признаки

ряби, слабого волнения. Но пробка неподвижно застыла среди черных горошин.

В эту минуту я услышал голоса. Весьма своевременно. Я повернулся кругом

и снова пустился бежать.

На улице Кастильоне я нагнал двух мужчин, которые шли, разговаривая

между собой. При звуке моих шагов оба разом вздрогнули и обернулись. Я

увидел их встревоженные глаза, которые сначала устремились на меня, потом на

то, что находилось за моей спиной, -- они пытались понять, не явится ли

что-нибудь за мной следом. Стало быть, они как я, им тоже страшно? Когда я

обогнал их, мы обменялись взглядами. Еще немного -- и мы бы заговорили. Но

вдруг в наших глазах вспыхнуло недоверие -- в такой день, как нынешний, с

первым встречным разговор не заведешь.

Я опомнился на улице Булибе -- я еле переводил дух. Ладно, жребий

брошен, вернусь в библиотеку, возьму какой-нибудь роман, попытаюсь читать.

Проходя мимо решетки парка, я увидел типа в пелерине -- он по-прежнему сидел

на скамье в безлюдном парке; нос его стал таким же красным, как уши.

Я уже собирался открыть калитку, но, увидев выражение его лица, прирос

к месту; он щурил глаза и растягивал губы в идиотской, слащавой ухмылке. И в

то же время он таким напряженным, жестким взглядом всматривался прямо перед

собой во что-то, чего я не мог видеть, что я резко обернулся.

Перед ним, стоя на одной ноге с приоткрытым ртом, девочка лет

двенадцати как зачарованная смотрела на него и, вытянув вперед острое