|
Даже умозрительное описание взаимодействий индивида с конк-ретной средой доказывает справедливость положения С.Л. Рубинштей- 112 на о соотношении внешнего и внутреннего. Здесь также можно обна-ружить многомерность, если рассматривать, как - положительно или отрицательно - индивид оценивает окружающую его обстановку, в соответствии с этой оценкой определяет свои возможности противо-стоять ей или вживаться в нее и т.д. Здесь важно не только то, как человек относится к своему окружению, но и какие способы взаимодействия с ним он вырабатывает (осмысленно: «мы пойдем другим путем») или нарабатывает (неосоз-нанно: достаточно вспомнить трагедию Алеко из одноименной поэмы А.С. Пушкина: переселившись в другую среду, где действуют иные законы, он руководствуется мерками из прежней жизни). Данный пример приведен с намеком на то, что выстраивание отношений с собственным окружением - дело непростое и требу-ющее определенных умений. Эмпирические исследования показывают, что кто-то умеет это делать, а кто-то - нет; кто-то может совершенствоваться в выстраивании подобных отношений, а кто-то - не может и т.д. В рамках концепции, развиваемой О.А. Конопкиным (Конопшн, 1980), важное значение придается субъектному опыту (Осницшй, 2001), а также способности и готовности накапливать такой опыт). Поскольку субъект-ный опыт накапливается в самых разнообразных сферах жизнедеятельно-сти человека, конструктивность концепции О.А. Конопкина не исчерпы-вается рамками какой-либо отдельной собственно человеческой деятель-ности, хотя первоначально заложенное в концепции описание всякой человеческой деятельности через функции человека как ее субъекта по-зволило различить, что считать деятельностью, а что под такое определе-ние не подпадает, и получить инструментарий для изучения того или иного занятия как деятельности. (Задача различения деятельности и не-деятельности остается и по сей день актуальной, поскольку до сих пор в эмпирических исследованиях весьма вольно обращаются с понятиями «деятельность» и «субъект». Так, всякого, кто оказался в классе на уроке, называют «учеником», подразумевая под этим понятием «субъекта уче-ния», а даже простое ожидание-томление, когда же этот проклятый урок кончится, выдается за учение, соответственно, «учебную деятельность». Еще меньше «повезло» философской категории «предметная деятельность»: держит малыш в руке игрушку - значит, это уже деятельность, и, разу-меется, предметная; выронил игрушку - деятельность осталась, но те-перь уже «беспредметная».) В настоящее время автором концепции усматривается функциональ-ная структурированность/системность и в поведении: «теперь» стало трудно не замечать внутренней его организации. В этой связи нельзя не согла-ситься с тезисом о «субъектности» поведения - в той его части, где ис-следователь обнаруживает произвольную активность (Конопшн, 1995). Другое дело - всегда ли регулятивные умения как составляющие субъект- — 107 —
|