Слова и вещи

1 Davanzatti. Le?on sur les monnaies (цит. по: J.-Y. Вranсhu. Op. cit., p. 230—231).

2 Id., ibid., p. 231.

200

3. МЕРКАНТИЛИЗМ

Для того чтобы область богатств оформилась в классиче­ском мышлении как объект рефлексии, нужно было освободить­ся от конфигурации знания, установленной в XVI столетии. У «экономистов» эпохи Возрождения, вплоть до самого Давандзатти, свойство денег измерять товары и их способность к об­мену основывались на присущей им самим по себе ценности: было хорошо известно, что драгоценные металлы мало исполь­зовались вне монетного дела; но если они избирались в качестве эталонов, если они использовались в обмене и если, следова­тельно, они достигали высокой цены, то это потому, что в по­рядке природы и сами по себе они обладали абсолютной, осно­вополагающей, более высокой, чем все остальные, ценой, с ко­торой можно было соотносить стоимость каждого товара 1. Благородный металл был сам по себе знаком богатства; его затаенный блеск явно указывал, что он был одновременно скрытым присутствием и видимой подписью всех богатств мира. Именно по этой причине он имел цену; также поэтому он из­мерял все цены; наконец, поэтому его можно было обменивать на всё, имевшее цену. Он был драгоценностью как таковой. В XVII столетии все эти три свойства всегда приписывались деньгам, но все они имели своим основанием не первое свой­ство (наличие цены), а последнее (замещение всего имеющего цену). В то время как эпоха Возрождения основывала обе функции (мера и заместитель) металла для чеканки денег на удвоении его существенного признака (того, что он является драгоценным металлом), XVII век смещает анализ; именно меновая функция служит основанием двух других признаков (способности измерять и способности получать цену, проявляя в таком случае как бы качества, вытекающие из этой функ­ции).

Этот переворот является результатом той совокупности раз­мышлений и практических действий, которые осуществляются на протяжении всего XVII века (от Сципиона де Граммона до Никола Барбона); эту совокупность определяют немного при­близительным термином «меркантилизм». Вошло в привычку характеризовать его как абсолютный «монетаризм», то есть как систематическое (или упорное) смешение богатств и ме­таллических денег. Эта характеристика является поспешной. Действительно, «меркантилизм» устанавливает между ними не более или менее неясное тождество, а продуманное сочленение, делающее из денег инструмент представления и анализа бо-