|
Настолько жгуче здесь возмущение социальной неправдой, «небратолюбием», что автор, несмотря на свою религиозную настроенность, не может сдержать горького упрека и по адресу самого господа бога. В прежние времена, считает автор, все люди были равны , «не было звания в народе дворянского, ни крестьянского» 18. Однако позднее «люди себе подобными стали владеть яко скотами. . .»|9. Из числа дворян стали назначаться разного рода властители. «Итак, достаточные люди, — резюмирует „Благо-весть. . .", — имея за собой людей и собственную землю, стали называться владельцами, и, как прежде, было обыкновение чест- 16 Там же. Л. 32—33 об. " Там же. Л. 105. '8 Там же. Л. 41. ,!> Там же. Л. 32. 270 ных людей выбирать в судьи и в придворные вельможи, а из храбрых воинов в начальники военные, так после из звания дворянского, хотя и нечестных людей в вельможи, в судьи и в военные начальники стали набирать. Яко уже ученых грамоте в их звании довольно было, то и церковные чины они занимали. И как время от времени они усиливались, разбогатели, стали гордиться и должны были по воле духовных чинов в вельмож даже и в цари поступать, везде они успевали в пользу свою: на войнах чины получать, в отечестве награждение, за всякое благополучие церквям и дворянам цари имения раздавали, крестьян записывали, и что народ неученый выдумал в пользу общества, то дворянин получал в награждение, и начали называться благородными, после и господами, что дошло ныне до высокопревосходительства, княжеского и графского сиятельства. . . и чуть ли не всю Россию господа в крепости себе взяли (курсив мой. — Л. К-) и всеми выгодами и народом завладели. . .»2°. Как трактуются в «Благовести» пути преобразования общества? Главное требование гласит: «Народ весь Российской и Славянской из крепостей освободить, дворянство уничтожить»21. Это требование расчленяется на ряд пунктов, конкретизируется применительно к различным областям общественной жизни. Во главу угла ставится уничтожение помещичьего строя и сословной иерархии, «дворянского чина». «Все звания дворянские, господские, графские, княжеские вовсе уничтожаются (кроме царской фамилии), и отныне впредь никогда (где бы наше царство не распространялось) не будет ни крестьянина, ни дворянина, ни помещика под смертною казнию, а будут три сорта народов [:] земледельцы первые, ремесленные вторые, купеческие третьи, и они все между собою равные»22. Выделение крестьян и ремесленников в качестве основной силы будущего общества свидетельствует о демократической направленности рассматриваемого документа, отражающей рост возмущения крестьян крепостным строем. Но, лишая дворянство господствующего положения, автор «Благовести. . .» ограничивается чисто моральным осуждением существующего гнета. Тут явственно проходит размежевание с пугачевской беспощадностью: «Яко их имение, движимое, деньги и прочем имущество бывших помещиков, собранное из слез невинных людей и в городах построенные дома или из таких же доходов, то из народа при удалении их от власти, да никто не прикоснется такового имения и не сделает им грабежа. Пусть неправильно собранное им самим будет в погибель»23. И не считает автор возможным прибегнуть — 265 —
|