Русская мысль в век Просвещения

это необходимо сделать для правильного понимания механизмов познания: «Получа о чувствах понятие, само собою представится юноше, как должно предложение сочинить, которое не что иное есть, как изъяснение того начертания, которое мы чрез чувства получаем, и как оно внутри нас воображается». 107

Познание невозможно вне чувственного восприятия. «Толикая есть слабость человеческого рассудка, что если хотя мало отда­лится от вещей, им осязаемых, из заблуждения в заблуждение ввергается. . .» |08 В России того времени Щербатов был одним из увлеченных последователей сенсуализма.

Склонность к новым идеям проявилась при обсуждении им проблемы бессмертия души. «Разговор о бессмертии души» на­писан в подражение платоновскому «Федону», натолкнувшему его на мысль, не вступая, разумеется, в соревнование с Платоном, попробовать привести дополнительные аргументы в пользу бес­смертия души, которые не могли быть известны эллину. Он имеет в виду христианские догматы и данные из области научного зна­ния, являющиеся «почти математическими доказательства­ми». '09 На роль Сократа в диалоге он выдвигает А. Ф. Хрущова, «любящего философию и прилежавшего к ней» (один из первых переводов на русский язык «Похождений Телемака» Л. Фенелона выполнил Хрущов), казненного по делу А. П. Волынского, бо­ровшегося за дорогие Щербатову конституционные идеалы. Труд­ности возникли при выборе второго участника диалога. В Афи­нах собеседника для Сократа было легко отыскать: «осужденные на смерть были посещаемые их друзьями и родственниками, но в Тайную канцелярию кроме судей, пристава, стража и палача не проникал никто». ||() Хрущову пришлось вести диалог с приставом Н. Ф. Коковкиным, гвардейским офицером, человеком честным, разумным и сострадательным. Стоически ожидая казни, Хрущов излагает Коковкину основы своей веры в бессмертие души, кото­рую он пытается подкрепить данными современной ему науки. Собственно, Щербатов собирается приложить к решению про­блемы бессмертия души методы естествознания Нового времени, с их требованиями четкости, ясности и доказательности. Хрущов разъясняет Коковкину: «Когда я, государь мой, говорю в сем случае о математических "доказательствах, то сие не разумеется, чтобы я мог линиями или какими исчислениями бессмертие души доказать. . . но как математика имеет опыт доказательства всегда ясные, на происхождении и на сопряжении линий основанные, утвержденные на малом числе аксиомов, так и мои доказательст­ва будут основаны на чувствах самой души, на ее действиях и на неоспоримых истинах; и тако не сказал я точно, что докажу мате­матикою, но почти математическими доказательствами сиречь по методе математической» '". Далее Хрущов приводит сведения,