|
Согласно классической модели предложения как того, что состоит из выражения-субъекта, служащего цели указания на объект, и выражения-предиката, характеризующего этот объект, утверждение является истинным, если предикатное выражение является истинным по отношению к объекту, идентифицируемо указываемому субъектным выражением. Соответственно утверждение является ложным, если предикатное выражение не является истинным по отношению к такому объекту. При неудачном указании, если следовать Стросону, имеет место случай «истинностного пробела». Исходя из такой модели истинностная характеристика предложения, содержащего не менее двух (потенциально) указывающих выражений, одно из которых терпит неудачу указания, зависит от способа членения, которому подвергается такое предложение. Либо терпящий неудачу указания термин рассматривается как абсорбированный предикатным выражением, и тогда можно говорить, что мы имеем дело с ложпым утверждением, либо такой термин рассматривается в качестве субъекта предложения ,(т. е. предикатным выражением абсорбируется идентифицируемо указывающий термин), и тогда такое предложение классифицируется как не подлежащее истинностной оценке. Так, предложение «Настоящий король Франции посетил Парижскую ярмарку» может быть подвергнуто следующим, условно указываемым скобками вариантам анализа. А) «(Настоящий король Франции посетил) (Парижскую ярмарку)», что должно быть истолковано как лож- 9»131 ное утверждение, в котором к идентифицируемо указываемому объекту — Парижской ярмарке — как субъекту утверждения относится ложный предикат «быть посещенной настоящим королем Франции»; В) «(Настоящий король Франции) (посетил Парижскую ярмарку)», что должно быть истолковано как предложение, лишенное истинностного значения, так как в роли субъекта здесь выступает термин, терпящий неудачу указания; С) «(Настоящий король Франции) (посетил) (Парижскую ярмарку) », что истолковывается аналогично только что рассмотренному случаю. Последний вариант соответствует стандартному переводу обсуждаемого предложения в перво-порядковую логику, т. е. «F(a, &)», где «F» — двуместный предикат «посетить», «а» — «Настоящий король Франции», «й» — «Парижская ярмарка» — аргументы этого предиката. То или иное прочтение одного и того же предложения естественного языка, соответствующее, как в вышерассмот-ренном случае, различным вариантам его членения и анализа, вообще, та или иная интерпретация предложения как приписывание ему одних или других условий истинности, определяющих то или иное истинностное значение,— все это существенно зависит от контекста употребления предложения. Учет контекста употребления языковых выражений, причем не только в традиционном, но и в том его понимании, которое относится к информации носителя языка о мире, к тому, что мы называем «концептуальной системой носителя языка», неизменно присутствующей при интерпретации языковых выражений (см. разд. 6 настоящей главы), — словом, учет в таком понимании прагматического фактора употребления языка делает понятной критику, высказанную Стросоном в адрес теории дескрипций Рассела. Одновременно ссылка на прагматический фактор в том его понимании, в котором в него включаются и референциалъные намерения носителей языка (о важности учета которых пойдет речь ниже), показывает жесткость, идеальность критериев идентифицирующей референции, которые разделяются как Расселом, так и Стросоном. — 99 —
|