|
Объяснение этих феноменов предполагается в доктрине Рассела, рассматривающего собственные имена — в отличие от логически собственных имен — как скрытые, или сокращенные, дескрипции ': ответ на вопрос о референте собственного имени может быть дан либо процедурой остенсивного определения, либо посредством описания, которое уникально удовлетворяется объектом. Однако — и в этом суть дела — такие описания нельзя рассматривать как эквивалентные имени по определению, ибо тогда любое истинное утверждение пришлось бы полагать аналитически, а не фактически истинным и соответственно любое ложное утверждение об объекте — контрадикторным. Так, если имя «Аристотель» означало бы «учитель Александра Македонского», то утверждение «Аристотель был учителем Александра Македонского» с точки зрения «семантики языка» (в данном случае — русского), т. е. с точки зрения принятых в нем правил обозначения, было бы чистой тавтологией. Однако оно не является таковым, ибо выражает факт: Аристотель учил Александра Македонского, т. е. то, что может оказаться ложным. 1 К данной доктрине относится и предложение Куайна заменить имена дескрипциями, которые затем элиминируются (согласно процедуре контекстуальных определений, предложенной Расселом) в квалифицированные выражения логики первого порядка (см. 246). Однако такая формализация имен выдвигалась Куайном не в качестве теории референции для имен, а как одна из возможных «регламентации» естественного языка, преследующая определенные дедуктивные цели. 135 Таким образом, если можно было бы прийти к соглабйЮ относительно точных характеристик, конституирующих тождество объекта, если бы критерии собственных имен естественного языка были во всех случаях строгими, специфичными и неизменными, тогда имя было бы не чем иным, как сокращением дескрипции. Кроме того, тогда двое говорящих выражали бы разные пропозиции, употребляя одно и то же имя в одном и том же предложении, имеющем одно и то же истинностное значение, если множество дескрипций, которые они рассматривают по отношению к данному имени, не тождественно (а предложения, содержащие контекст мнения, могут в таком случае различаться даже по истинностному значению). Стросон и Сэрл (см. 280) в отличие от Рассела и Фреге полагают, что такое множество является некоторым составным описанием, охватывающим наиболее часто упоминаемые факты. По Стросону, такое описание должно включать как тривиальные, так и нетривиальные характеристики объекта, чаще всего относимые к нему разными носителями языка. По Сэрлу, речь должна идти не об отдельной дескрипции, а о некоторой дизъюнкции идентифицирующих дескрипций, аналитически связанной с рассматриваемым именем и выступающей в качестве его дескриптивной поддержки. Если же ни одна из идентифицирующих дескрипций, относимых в качестве истинных к некоторому объекту, не является истинной по отношению к нему, этот объект не может быть тождественным носителю рассматриваемого имени. — 102 —
|