|
Вот чему учит нас сопоставление Плотина с Кантом. В этих странных и современному сознанию уже не понятных философских образах Плотина мы начинаем узнавать довольно обычные трансцендентальные схемы кантианства, а через это и вся система Плотина оказывается вполне переводимой на язык западноевропейской философии. Не какая-то вздорная и нелепая слепота и каприз темного невежества заставляли Плотина разрабатывать его учение об уме, об эйдосах, об эманациях, об Эросе и о гениях. Это делалось им в силу непреодолимой общечеловеческой потребности осознать бытие в смысловых (а не грубо вещественных) понятиях, и делалось им так же четко и зорко, как и у знаменитого европейского профессора, но часто и гораздо глубже, складнее и проще. Однако это не значит, что Плотин должен быть немцем конца XVIII в. Он - эллин, эллин самой глубокой, самой зрелой, самой сознательной эпохи античного мира. И вот почему у него - не гений, но космический Эрос, не эстетическая идея, но софийный ум, не воображение, но эманация, не вещь-в-себе, но абсолютный свет Первоединого и не произведение искусства как проекция субъективного представления, но вечный, блаженный в себе и прекрасный космос. 5. Телеология у Плотина и Канта После всего предложенного взаимоосвещения Плотина и Канта всякий, изучавший "Критику способности суждения", несомненно, задаст следующий вопрос. Если Плотин учит об объективной космической красоте, а не о субъективных принципах ее a priori, то почему мы для сопоставления с ним берем у Канта критику эстетической силы суждения, а не телеологической силы суждения? Как известно, Кант делит критику силы суждения на эти две части, причем "под первой понимается способность судить о формальной целесообразности (иначе называемой субъективною) на основании чувства удовольствия и неудовольствия, а под второю - способность судить о реальной целесообразности (объективной) природы путем рассудка и разума" (Введ. VIII). Казалось бы, при чем тут "эстетическая" способность суждения, когда "телеологическая" способность суждения есть прямой дублет плотиновской объективной целесообразности? Этот вопрос, однако, не так прост, и его специальным разрешением мы и закончим наше сопоставление Плотина с Кантом. а) Прежде всего, кантовская телеология совершенно исключает всякий намек на объективную интеллигенцию бытия. У Плотина само бытие мыслит и тем создает себя. Оно также мыслит самого себя и есть созерцание. Вся природа есть известный вид объективного самосозерцания бытия, как это мы видели в III 8. У Канта же вся интеллигенция (как и все смысловое вообще) обязательно субъективна. Поэтому, если есть где-нибудь "чувство удовольствия и неудовольствия", то только в человеческом субъекте. Его не может быть в природе. Следовательно, сопоставлять плотиновское учение об интеллигенции прекрасного можно только с "эстетической силой суждения", но не с "телеологической". — 567 —
|