Письмо и различие

торое не есть понятие, не есть просто слово, иначе говоря то, что пред­ставляют себе как безмятежно присутствующее и отсылающее к само­му себе же единство понятия и звучания. Далее мы увидим, как вооб­ще обстоит дело со словом.

Итак, различение, о котором говорит Соссюр, не является само ни понятием, ни словом среди других слов. Что тем более можно ска­зать и о различании. И мы тем самым приведены к необходимости прояснить соотношение одного с другим.

В языке, в системе языка нет ничего, кроме различений. Таксоно­мическая операция, следовательно, может предпринять систематичес­кую, статистическую и классификационную их опись. Однако эти раз­личения, с одной стороны, играют: в языке, а также в речи и в обмене между языком и речью. С другой стороны, эти различения сами явля­ются следствиями. Они не свалились уже готовыми с неба; они не боль­ше вписаны в топос ноетос, чем предписаны на воске мозга. Если бы слово «история» не содержало в себе мотива окончательного подав­ления различения, можно было бы сказать, что одни только различе­ния и могут быть с самого вступления в игру насквозь «исторически­ми».

То, что пишется как различАние, будет, стало быть, ходом в игре, который посредством того, что не есть просто деятельность, «произ­водит» эти различения, эти последствия различения. Это не означает, что различание, которое производит различения, имеется до них, в простом и в себе неизменном, без-различном присутствующем. Разли­чание — это неполный, непростой «источник», структурированный и различающий источник различений. И имя «источник» ему тем са­мым больше не годится.

Поскольку язык, который, по словам Соссюра, есть классифика­ция, не свалился с неба, различения были произведены, они суть про­изведенные последствия, но следствия, причиной которых не является ни субъект или субстанция, ни вообще вещь, ни некое где-либо при­сутствующее и самоускользающее от игры различания сущее. Если бы такое присутствие самым классическим образом было задействовано в понятии причины, то тем самым пришлось бы говорить о следствии без причины, что очень скоро побудило бы не говорить более о по­следствии. На направление выхода из замыкания в этой схеме я попы­тался указать через «след», который не является следствием и в той же степени не имеет причины, но который сам по себе, вне текста, не в состоянии совершить необходимое нарушение.

Поскольку до семиологического различения и вне его присутствия просто нет, написанное Соссюром о языке можно распространить и вообще на знак: «Язык необходим, чтобы речь была понятна и тем самым была эффективна; речь в свою очередь необходима для того,