Письмо и различие

[388]

безразличным (gleichg?ltig) или внешним само по себе, соотносилось бы с другим (auf ein anderes bez?ge), но соотношение тут абсолютно различающееся от простого (sondern es ist absolut diff?rente Beziehung)». И Койре дает в примечании поразительное уточнение: «различающе­еся соотношение: diff?rente Beziehung. Можно сказать: дифференци­рующее соотношение». И на следующей странице еще один текст Ге­геля, где можно прочесть следующее: «Diese Beziehung ist Gegenwart, als eine diff?rente Beziehung (Это соотношение есть настоящее как со­отношение различения)». Еще одно примечание Койре: «Термин раз­личение взят здесь в активном значении».

Написание «различающий» или «различание» (с а) могло бы при­нести уже ту пользу, что оно делает перевод текста Гегеля именно в этом частном пункте — каковой в то же время есть ключевой пункт его рассуждения — возможным без других примечаний и уточнений. И перевод был бы, как всегда и должно быть, трансформацией одно­го языка другим. Естественно, я считаю, что слово «различание» мо­жет служить также и другим целям: прежде всего — поскольку оно отмечает не только активность «изначального» различения, но и вы­жидательную уловку глагола; особенно же — поскольку несмотря на отношения очень глубокого сходства, которые так написанное разли­чание поддерживает с гегелевским рассуждением в его должном про­чтении, оно может в некоторой точке не порвать с ним, что не имело бы никакого смысла или успеха, а совершить в нем некий одновре­менно и ничтожный, и радикальный сдвиг, пространство которого я пытаюсь наметить в другом месте, но о котором вкратце рассказать здесь мне было бы трудно.

Различения, таким образом, «произведены» — различены, отло­жены — различанием. Но что различает, или кто различает? Иначе говоря, что такое различание? С этим вопросом мы добрались до другого места и другого ресурса этой проблематики.

Что различает? Кто различает? Что такое различание?

Если бы мы ответили на эти вопросы еще до того, как задаться ими как вопросами, еще до того, как их развернуть и заподозрить их форму вплоть до самого, вроде бы, в них естественного и необходи­мого, мы бы уже откатились по сю сторону от того, что только что выявили. Если бы мы на самом деле приняли форму вопроса с ее смыс­лом и синтаксисом («что такое», «что», «кто»), пришлось бы допус­тить, что различание образовано, внезапно явлено, освоено и управ­ляемо начиная с точки некоторого присутствующего-сущего, каковым может быть некая вещь, форма, состояние, сила в мире, которым мож­но будет дать любые виды имен, что, или присутствующее-сущее как субъект, кто. Как раз в этом последнем случае неявно допускалось бы, что это присутствующее-сущее — например, как присутствующее-