Письмо и различие

[384]

даря функции эталонной модели, каковую за ними повсеместно при­знают, генеалогически, справедливо или нет, восходит как к своему общепризнанному основоположнику к Соссюру. Соссюр же — это прежде всего тот, кто возвел произвольность знака и его дифференци­альный характер в принцип общей семиологи и особенно лингвисти­ки. И эти два мотива — произвольность и дифференциальность — на его взгляд, как известно, неотделимы друг от друга. Произвольность может иметь здесь место только потому, что система знаков образо­вана различениями, а не наполненностью терминов. Элементы значе­ния функционируют не благодаря сосредоточенной в их ядрах силе, а благодаря сети оппозиций, которая различает и соотносит их друг с другом. «Произвольность и дифференциальность, — говорит Сос­сюр, — суть два коррелятивных свойства».

И затрагивает этот принцип различения как условие значения весь знак целиком, то есть сразу и сторону означаемого, и сторону означа­ющего. Сторона означаемого — это понятие, идеальный смысл; озна­чающее же — это то, что Соссюр зовет «образом», «психическим от­печатком» материального, физического — например, акустического — феномена. Нам не нужно вдаваться здесь во все поставленные этими определениями проблемы. Процитируем лишь по интересующему нас вопросу Соссюра: «Подобно концептуальной стороне, и материаль­ная сторона значимости образуется исключительно из отношений и различений с прочими элементами языка... Все сказанное выше при­водит нас к выводу, что в языке нет ничего, кроме различений. Вооб­ще говоря, различение предполагает наличие положительных членов отношения, между которыми оно устанавливается, однако в языке имеются только различения без положительных членов системы. Ка­кую бы сторону знака мы ни взяли, означающее или означаемое, всю­ду наблюдается одна и та же картина: в языке нет ни понятий, ни зву­ков, которые существовали бы независимо от языковой системы, а есть только смысловые различения и звуковые различения, происте­кающие из этой системы. И понятие, и звуковой материал, заключен­ные в знаке, имеют меньшее значение, нежели то, что есть вокруг него в других знаках».

Первое извлекаемое отсюда следствие будет состоять в том, что означаемое понятие никогда не присутствует само по себе, в присут­ствии достаточном, чтобы отсылать только к самому себе. Каждое понятие по закону и по сути вписано в цепочку или в систему, внутри которой оно посредством систематической игры различений отсыла­ет к другому, к другим понятиям. Такая игра, различание, является тогда уже не просто понятием или концепцией, но скорее самой воз­можностью концептуальности, возможностью вообще понятийного процесса и понятийной системы. По той же причине различание, ко-