Письмо и различие

Итак, Гуссерль без конца пытается примирить структуралистс­кие требования, которые ведут к объемлющему описанию целокупно­сти, формы или функции, организованной согласно внутренней за­конности из элементов, имеющих смысл лишь во взаимосвязи своей соотнесенности или противопоставленности, с требованиями генети­ческими, то есть обращением к истоку и основанию структуры. Тем не менее можно было бы показать, что сам проект феноменологии исхо­дит из первоначального провала этой попытки.

В «Philosophie der Arithmetik» объективность структуры, чисел и арифметических рядов — и, соответственно, объективность арифме­тической позиции — соотносится с конкретным генезисом, который должен обеспечить ее возможность. Гуссерль раз и навсегда отказы­вается считать умопостигаемость и нормативность этой всеобщей структуры чем-то вроде «манны небесной»* или вечной, сотворенной бесконечным разумом истины. Направить свои силы к субъективно­му истоку арифметических объектов и величин — значит вернуться к восприятию, к перцептивным множествам, к многообразиям и сово­купностям, предстающим тут в доматематической форме. По стилю этот возврат к восприятию и к актам обобщения и подсчета поддает­ся распространенному тогда соблазну, получившему довольно рас­плывчатое название «психологизм»*. Но во многих отношениях Гус-

* Ср. «Recherches logiques», t. II, l, § 31, p. 118, trad. ?lie, Kelker, Sch?rer.

[200]

серль выдерживает дистанцию и никогда не доходит до того, чтобы счесть фактическое генетическое образование эпистемологическим оправданием, к чему были склонны Липпс, Вундт и некоторые другие (по правде говоря, если почитать этих авторов повнимательнее и ради них самих, они, наверное, покажутся более осмотрительными и менее недалекими, чем можно было бы подумать, руководствуясь критикой

Гуссерля).

Оригинальность Гуссерля проявляется в том, что он: а) отличает число от понятия, то есть от constructum'a, от психологического арте­факта; б) подчеркивает несводимость математического или логичес­кого обобщения к порядку — в двух смыслах этого слова — психоло­гической темпоральности; в) в психологическом анализе полностью опирается на уже данную возможность объективного etwas ?berhaupt, критикуемого Фреге под названием бескровного призрака, но тем не менее уже обозначающего интенциональное измерение** объектив­ности, трансцендентальное отношение к объекту, каковое психологи­ческий генезис установить не может, а может лишь предположить его возможность. Следовательно, уважение к арифметическому смыслу, к его идеальности и нормативности уже воспрещает Гуссерлю выведе­ние числа из психологии хотя провозглашенный им метод и тенден­ции того времени должны были бы его к этому подтолкнуть. И все же предполагаемую движением генезиса интенциональность Гуссерль по-прежнему считает чертой, психологической структурой сознания, ха­рактером и состоянием некоей фактичности. Смысл же числа прекрас­но обходится без интенционалъности фактического сознания. Смысл этот, то есть идеальная объективность и нормативность, заключается как раз в независимости по отношению ко всякому фактическому со­знанию, и очень скоро Гуссерль будет вынужден признать законность критики Фреге: сущность числа так же зависит от психологии, как и существование Северного моря. С другой стороны, ни единица, ни ноль не могут быть порождены, исходя из суммы позитивных действий, фактов или психологических событий. Что верно в отношении ариф-