1. ВЗГЛЯДЫ НА СОЗНАНИЕ
В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
Когда человеку снится, что он совершает различные поступки,
размышляет, испытывает определенные чувства, его тело вроде
бы пребывает в полном покое, ничего не воспринимая извне.
Первобытные люди, ничего не зная о строении своего тела,
не умели объяснить сновидения, и у них возникло представление,
будто их мышление и ощущения — это деятельность не тела, а
души, т. е. некоторого бестелесного начала, временно поки-
дающего тело во время сна и покидающего его совсем, когда
человек умирает. Какой бы поступок ни совершали люди, застав-
ляя свое тело производить действия, их всегда к этому побуж-
дают мысли и чувства. Казалось очевидным, что именно душа
ставит цели перед телом.
Появившийся впервые в мифологии взгляд на сознание как на
деятельность таинственного начала, управляющего телом, пере-
носится позднее на весь мир. Возникает представление о бесте-
лесном начале, чьи мысли и цели управляют всем в природе и
в обществе. Близко к этому то, что писал о сознании Платон: у че-
ловека смертное тело; оно — временное вместилище бессмерт-
ной души и ее раб, а бестелесная вечная душа космоса управляет
всем во Вселенной; она заставляет вещи подражать идеям, а
идеи — присутствовать в вещах.
В средние века на первый план выдвигаются мысль и воля
надмирового бестелесного духовного начала, которое считалось
существовавшим до мира и создавшим мир из ничего. Именно
оно мыслит, желает, чувствует в человеческом сознании. Разум
человека, его мышление — искорка божественного разума.
От этих взглядов существенно отличается то понимание созна-
ния, к которому пришла идеалистическая философия эпохи ран-
них буржуазных революций. Р. Декарт, полагая, что события его
времени показали несостоятельность большинства общепризнан-
ных, освященных авторитетами мнений, предложил подвергнуть
сомнению все, что, как нам кажется, мы знаем. Если я поставлю
под сомнение, даже признаю ложным все, что я знаю, и сочту, что
ни окружающих тел, ни моего собственного тела не существует,
утверждал Декарт, то останется несомненным лишь одно утверж-
дение — «я сомневаюсь», другими словами — «я мыслю». Но
мыслить может то, что существует. Значит, несомненно: я мыслю,
следовательно, я существую. Лишь поскольку я мыслю и пока я
мыслю, я существую. Перестав мыслить, к, возможно, совсем
перестал бы существовать. «Следовательно, я, строго говоря,—
только мыслящая вещь, то есть дух (esprit), или душа, или разум
(entendement), или ум (raison)... Я отнюдь не то соединение чле-
нов, которое называют человеческим тепом...»'
— 63 —