Опыт о человеке

В мифе о первобытной религии тенденция к стабили­зации так сильна, что совершенно перевешивает противопо­ложную. Оба эти культурные явления представляют собой наиболее консервативные силы в человеческой жизни. Ми­фологическое мышление и по происхождению, и по своим принципам — мышление традиционное. Ведь современные формы жизни могут быть поняты, объяснены и истолкованы мифом, только если они сведены к отдаленному прошлому. То, что коренится в мифологическом прошлом, что было когда-то раньше, существует с незапамятных времен, — все это твердо и неоспоримо, так что даже усомниться — и то кощунственно. Ибо для первобытного сознания нет ничего более священного, чем освященное веками. Именно веч­ность придает всем вещам — физическим объектам и че­ловеческим установлениям — их ценность, достоинство, мо­ральную или религиозную значимость. Чтобы сохранить это достоинство, надо непременно продолжить и сохранить че­ловеческий порядок в той же самой, неизменной форме. Любой разрыв в этой непрерывной линии разрушает самую субстанцию мифологической или религиозной жизни. С точки зрения первобытного сознания малейшие изменения в установленной схеме вещей просто гибельны. Слова ма­гической формулы, заклинания или заговоры, отдельные моменты в религиозном обряде, жертвоприношении или мо­литве — все это должно повторяться в одном и том же не­изменном порядке. Любое изменение должно было уничто­жить силу и действенность магического слова или религи­озного обряда. Первобытная религия, следовательно, не ос­тавляла пространства для какой-либо свободы человеческой мысли. Ее предписания — это твердые, жесткие, непрере­каемые правила не только любого человеческого действия, но и чувствования. Жизнь человека находится под постоян­ным давлением. Она заключена в тесный круг положитель­ных или отрицательных требований, священных предписаний или запрещений, ритуалов и табу. Тем не менее история ре­лигии показывает, что эта первая форма религиозной мысли никоим образом не выражает ее реальное значение и цель. Здесь можно наблюдать также и постоянное продвижение в противоположном направлении. Запрет, который был на­ложен на человеческую жизнь первобытным мифологичес­ким или религиозным мышлением, постепенно ослабевал или, по крайней мере, терял свою обязательную силу. По­степенно возникала новая, динамичная форма религии, ко­торая открывает неизведанные перспективы нравственной и религиозной жизни. В такой динамичной религии силы ин­дивида получают преимущество над силами стабилизации. Религиозная жизнь достигла зрелости и свободы; она раз­рушила чары строгой, жесткой традиционности3.