Горгий

С о к р а т. А вот как. Самое безобразное всегда причиняет либо самое большое страдание, либо самый большой вред, либо, наконец, то и другое сразу, потому-то оно и есть самое безобразное, как мы с тобою уже согласились раньше.

П о л. Совершенно верно.

С о к р а т. А не согласились ли мы сейчас только, что безобразнее всего несправедливость и вообще испорченность души?

П о л. Согласились.

С о к р а т. Стало быть, она либо мучительнее всего, и тогда потому самая безобразная, что превосходит [прочие виды испорченности] мукою, либо превосходит вредом, либо тем и другим вместе?

П о л. Непременно.

С о к р а т. А быть несправедливым, невоздержным, трусливым, невежественным — больнее, чем страдать от бедности или недуга?

П о л. Мне кажется, нет, Сократ. По крайней мере из нашего рассуждения это не следует.

С о к р а т. Стало быть, если среди всех испорченностей самая безобразная — это испорченность души, она безмерно, чудовищно превосходит остальные вредом и злом: ведь не болью же — боль ты исключил.

П о л. Видимо, так.

С о к р а т. Но то, что приносит самый большой вред, должно быть самым большим на свете злом.

П о л. Да.

С о к р а т. Стало быть, несправедливость, невоздержность и вообще всякая испорченность души — величайшее на свете зло?

П о л. Видимо, так.

С о к р а т. Теперь скажи, какое искусство избавляет от бедности? Не искусство ли наживы?

П о л. Да.

С о к р а т. А от болезни? Не врачебное ли искусство?

П о л. Непременно.

С о к р а т. Какое же — от испорченности и несправедливости? Если вопрос тебя затрудняет, поставим его так: куда и к кому приводим мы больных телом?

П о л. К врачам, Сократ.

С о к р а т. А несправедливых и невоздержных — куда?

П о л. Ты хочешь сказать: к судьям?

С о к р а т. Не для того ли, чтобы они понесли справедливое наказание?

П о л. Да, для этого.

С о к р а т. А те, кто их карает, не обращаются ли за советом к правосудию, если карают по заслугам?

П о л. А как же иначе!

С о к р а т. Значит, искусство наживы избавляет от бедности, врачебное искусство — от болезни, а правый суд — от невоздержности и несправедливости.

П о л. Видимо, так.

С о к р а т. Какая же среди этих вещей самая прекрасная?

П о л. О чем ты говоришь?

С о к р а т. Об искусстве наживы, врачевании и правосудии.

П о л. Правосудие намного выше всего остального, Сократ.

С о к р а т. Значит, опять-таки, если оно всего прекраснее, то либо доставляет наибольшее удовольствие, либо наибольшую пользу, либо то и другое вместе?

П о л. Да.

С о к р а т. А лечиться — приятно, лечение приносит удовольствие?