|
(Преподобный Сергий—) русский Данте, совместивший все стороны культуры, всю полноту русской жизни, а не теоретический мыслитель, писатель. <15-я ЛЕКЦИЯ)1 [АРХИМ<АНДРИТ) ФЕОД<ОР> БУХАРЕВ 316-ХІ] <16-я ЛЕКЦИЯ) 4117JXI1921 г. С течением времени обыкновенно теряется чуткость к основным пунктам религиозного понимания. Они приедаются, никакими словами не проймешь сознания, пока вдруг не раскроется новое понимание этих слов. О них надо говорить или филологически очень тонко, или, так сказать, философски. Об ориентировании на Христе. С кем спорил Иисус Христос? Против кого ополчался? Не против грешников, не против 1 Текста лекции и указаний на нее в основной тетради нет. Заголовок лекции, дата, а также указания на листы («л. 29—30») сохранились в тетради с надписью «Воронков». В основную тетрадь вложена выписка, относящаяся к теме лекции: «Первая глава из Книги об Архимандрите Феодоре Бухареве. В Агнце Божием увидал всю полноту ноуменальных основ мира. Если будем искать первичную интуицию, то это, наверное, будет Агнец Божий, внемлющий грехи мира. Вне Христа жизнь невозможна, не юридически, а онтологически. Во Христе—свобода. Закон Христов абсолютен; незыблемы уставы мироздания, но незыблема также та энергия, которая устанавливает их, подобно чуду. Дана высшая свобода, и она, в силу того, что ценит эти законы, дает возможность преодолевать их. Это основная антиномия Ап. Павла, закон и благодать. Законы от Бога и благодать от Него же. Архимандрит Феодор, снятием сана, в чем выразилось нарушение закона, освобождение от него, хотел как бы искупить общество от греха непонимания законов Иисуса Христа, подвиг отмены законничества. Своими страданиями хотел соучаствовать в страданиях Христа». 1 даже духовенства, сплошь зараженного эпикуреизмом. Он полемизировал с книжниками и фарисеями. Теперешнее понимание слова «фарисей» не соответствует ни Евангельскому тексту, ни историческому значению. У нас под словом «фарисей» разумеется сознательный притворщик, лицемер, обманывающий других. Но столкновение с такими людьми имело бы мало общечеловеческого интереса, не было бы никакого трагизма в том, что Иисуса Христа возненавидели бы люди дурные. Но фарисеи были лучшею частью иудейского общества, наиболее интеллигентные и преданные интересам просвещения. И в религиозном отношении тоже: они желали бы сделать такие выводы из закона, которые урегулировали бы всю жизнь. И как высока бы была наша жизнь, если бы мы обладали хоть частью их бесспорных достоинств. А между тем Иисус Христос не саддукеев обличает, а тех, кто был образцом праведности. И не язычников, не грешников, а тех, которые заслуживали бы всяческой похвалы1. Эта борьба, переведенная на теоретическую почву, составляет содержание посланий ап<остола> Павла, <самых>2 первых трактатов христианского богословия, первой теоретической обработки христианской мысли. Для христианского сознания в них характерно противопоставление фарисейства и чего-то другого. Это—центральный вопрос. С другой стороны, понятна и в каком-то смысле оправдывается ненависть фарисеев ко Христу. Действительно, если я стараюсь исполнить закон изо всех сил, то чего же еще от меня требуют? Если бы был обличаем грешник, это было бы справедливо, но если обличают меня, приложившего все усилия к исполнению закона, т. е. в конце концов подвижника, то не есть ли обличение нас попытка разрушить ту духовную ценность, которой я служу, попытка разрушить самое святыню? Здесь дело не в самолюбии фарисеев. Вся сила столкновения Иисуса Христа с ними заключается в столкновении двух праведностей: закона дел и закона благодати. Если мы говорим, что фарисеи всячески стараются соблюдать заповеди и субботу, то кто может отрицать доброту их намерений3? — 378 —
|