Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

1

могилы. Краткая же формула содержания в этих границах — есть имя.

В одних случаях, в имени народное творчество отмечает, как сказано, тот или другой отдельный признак или некоторое небольшое число их, особенно существенных, а то—хотя и не существенных, но очевидно, по коррелятивности с какими-то существенными, но расплывчатыми для формулировки, очень метко и неслучайно подсмотренными носителями данного имени. Такой признак нередко покажется второстепенным и прихотливым; но это он именно сокращенно свидетельствует о целом мире внутренних соотношений, он—незначительный сам по себе, но наиболее четкий показатель сложной системы корреляций. Такой признак—эмблема личности, и знаю­щий прочтет по нему больше, чем из обширного, но вялого повествования. Так нос Бурбонов больше характеризует родовую их сущность, нежели обширные сообщения о мыслях и делах того или другого из них. Так в биологии маленький признак вида может быть гораздо характернее подробного описания различных существенных, но не своеобразных черт его.

Пословицы и поговорки об именах, нередко едкие и убий­ственно верные, дразнилки, частушки, иногда песни, отмечают такие признаки. Порою эти летучие произведения, преимуще­ственно насмешливые или ругательные и далеко не всегда приличные, словесно связаны внутренней рифмой; и тогда мо­жно подумать о фонетической природе их сопоставлений: черта, якобы характерная, притянута здесь,—покажется сперва,—за волосы ради созвучия. Но—покажется так только сперва, как только сперва может показаться, что стихи сочинены ради рифмы. А еще глубже — в самом созвучии открывается вну­тренняя необходимость, а рифма—предуставленной в своем смысле: в самом деле,—так по крайней мере по народному сознанию,—разве не естественно, чтобы свойство имени, ана­литически из него вытекающее,—и звуком выражалось похо­жим на звук самого имени. Было бы даже странно, если бы тождественное не могло быть выражено созвучием. И по­тому смысл предустанавливает рифму, а рифма намекает на единство смысла.

Сложные системы признаков—психологический склад и нравственный характер отмечаются отчасти произведениями уже перечисленных родов, отчасти песнями, былинами, духо­вными стихами и легендами, и сказками. Но последние, рав­но как и бесчисленные легенды и народные переработки жи­тий, выразительно представляют биографическое движение личности известного имени,—ее путь, ее судьбу,—кривую ее жизни.

1

?

Когда складываются в типический образ наши представле­ния, то имя завивается в самое строение этого образа, и выде­лить его оттуда не удается иначе, как разрушая самый образ. Поэзия, и письменная и изустная, держится на именах. Но, возможно подумать, не обязана ли эта прозрачность имен в поэзии именно вымышленности поэтических образов, которой нет места в гуще жизни? Конечно, понявшему реалистическую природу поэтической интуиции, бытийственные корни творчест­ва, не придет в голову усомниться, распространяется ли на действительность обобщающая сила имен; этим сомнением бы­ла бы заподозрена и вообще приложимость к жизни художест­венных типов.