|
[Ср. также: Прот. С. Булгаков. Философия имени. Париж: Имка-пресс, 1953. С. 27, 177.] —275. 4 Автор разнимает слово на его составные части, допытываясь от него его подноготной, восстанавливая его стершийся, изначальный смысл (примерно так, как это в более позднюю эпоху делает со словами 1 своего языка ?. Хайдеггер). Конечно, «изначальный смысл» рекомендуется понимать не чересчур буквально—и для русского и для немецкого мыслителя искомым является отнюдь не временная, не историческая, не генетическая, но смысловая «изначальность» слова: такое начало, которого, если угодно, никогда не было, но которое всегда есть, есть как «первоначало», как principium («принцип»). Этот же тип отношения к слову можно встретить у некоторых поэтов XX в.: и для них «изначальность» есть никоим образом не прошлое, но скорее будущее (исток как цель). Все это необходимо помнить при подходе Флоренского к этимологизированию. Впрочем, русское слово «пред-мет» чисто исторически есть, как известно, словообразовательная калька позднела-тинекого схоластического термина ob-jectum (objectum oculo—«пред-брошенное оку», т. е. извне предлежащее, «кинутое на потребу» созерцанию, как иное ему). В немецком языке с XVII в. укореняется применяющееся до сих пор соответствие objectum—Gegen-stand (буквально «противо-стоящее», ср. у Флоренского: «ставится предметно»); однако еще Г. Е. Лессинг пользовался более старой калькой Gegen-vurf, сохраняющей образ «метания».—215. 5 Слова ? ???? не существует (оно сконструировано Флоренским с чисто иллюстративными целями, для демонстрации тождества ????? и forma; однако forma, вероятно, само есть продукт метатезы, так что порядок звуков в греч. ?????—первоначальный).—215. 6 (Потебня А. А. Мысль и язык. Глава «Слово как средство апперцепции». См.: Потебня А. А. Слово и миф. С. 123—124.)—217. 7 <На полях оригинала помета: 1922. IX. 25.)—217. 8 С точки зрения современной лингвистики здесь можно отметить ряд неточностей. Во-первых, церковнослав. брьза не более «первоначально», чем рус. береза, поскольку то и другое непосредственно восходят к корню *berz-. Во-вторых, -з- (соответственно *z) не может быть названо «суффиксом», ибо оно уже в общеславянском языке заведомо входило в состав корня; более того, и в неславянских языках название березы содержит согласный, отвечающий слав. *z, например, санскр. Ьпйцаэ, лит. berzas, древневерхненем. birihha и др. (индоевроп. корень ?bherag-). При этом, однако, наименование этого дерева до сих пор обычно - связывают с корнем, имеющим значение «сиять, светиться» — санскр. bhrajate (индоевроп. *bhreg), чему родственно также рус. брезжить (общеслав. *brezg-), хотя высказывалось и предположение о неиндоевропейском генезисе слова «береза». За всю лингвистическую информацию, использованную здесь и ниже, мы обязаны помощи А. А. Зализняка. [О новейшей этимологии слова «береза» см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. I. М., 19862 фототип. С. 154; Этимологический словарь славянских языков. Вып. I. М., 1974. С 201—203; Іамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Ч. 2. Тбилиси, 1984. С. 619—621 (здесь приводятся, наряду с другими, следующие сведения: «'Белизна*, 'блестящий цвет' коры березы послужили, по-видимому, основанием в древних представлениях для употребления 'березы' в качестве символа ритуальной 'чистоты' и 'невинности'. В частности, в фольклоре балтийских народов сохранились устойчивые словоупотребления, при которых слово 'береза' выступает в значении 'чистоты', 'невинности', ср., например, латыш, brute ?ёі bfrza gala (вар. bfrzgala) 'жених еще (у) вершины березы' (о — 465 —
|