|
Ein wechselnd ^bcn, 1 So schaff ich am sausenden >\febstuhl der Zeit Und wirke der Gotlheit lebendiges Kleid». «В волнах жизни, в буре деяний, поднимаюсь я в высь, опускаюсь я долу, ношусь я туда и сюда. Я рожденье и смерть, я вечное море, меняющаяся ткань, пламенная жизнь. Так работаю я на жужжащем станке Времени и тку живую одежду Божества»13. Не на поверхности только, но и у истоков своих, Наука и Философия ставят себе прямопротивоположные задачи. Самые мирочувствия, Науку и Философию порождающие, несовместны друг с другом, хотя возникают от одного толчка, толчка действительности. Но, потрясенная толчком, Философия воспринимает в себя движение, то острое чувство новизны, которое зовем мы удивлением, и, поняв его, как желанное, старается о жизни в нем. Философия есть неувядаемый цвет удивленное™,—сама организованная удивленность. Напротив, Наука неблагодарно приемлет толчок действительности; не ангела—вестника жизни—видит в реальности, кинувшей взор чрез прорыв самости нашей, но встречает этот толчок, как враждебного пришельца, как нарушителя косности ее и самодовольства. И если, в данный раз, Науке, волей-неволей, пришлось удивляться, то это не значит, что удивление свое она истолкует иначе, как несчастную непредвиденность. Да, непредвиденность, которую она впредь, по силе возможности, постарается предупредить. Девиз философии — Вечно юное Удивление; Іорациево «Nil admirari14—ничему не удивляться» — маячит Науке. В то время, как первая ищет обновить все, ставшее привычным и застящее живой свет реальности, вторая только и старается об укреплении тех схем и образов, которые уже не волнуют, которые сами собой разумеются, которые отмерли. Вот выраженная в литературе эта противоположность: Философия Принц Іамлет: «Есть многое на свете, друг мой Горацио, что и не снилось мудрецам». (Шекспир—Іамлет.)15 «Все—тайна» (Достоевский.) Наука Г-жа Простакова: «Верь, друг мой Иванушка, все то пустяки, чего ты не знаешь». (Фонвизин — Недоросль.)16 М. А. Новоселов: «Но есть же, Лев Николаевич, в жизни кое-что таинственное?» Л. Н. Толстой (раздраженно напирая на каждое слово): «Ничего такого, друг Михаил, нет». (Разговор М. А. Новоселова с Л. Н. Толстым)17. 1 Принц Гамлет и Достоевский выражают то царственное смирение ума, без которого нет философии; устами же г-жи Простаковой и Л. Н. Толстого глаголет самоуверенный дух Науки. XIII. Если диалектика есть организованное удивление, то естественно думать об основателях диалектического метода, как об открывших или сознавших смысл удивления и вес этого высокого строя души в философии. И впрямь, уже посвятительный путь мистерий направлялся к обновленному мировосприятию, к присно-изумленному взору на жизнь. В философских школах, Пифагоровой по преимуществу, впрочем не только Пифагоровой, но и Элейской и других, устроенных наподобие созерцательных содружеств-монастырей, философское воспитание клонилось не к обучению готовым философским догматам школы, но к обостренному внимательному созерцанию жизни, к тому, чтобы вернуть навек душе — 101 —
|