Сочинения в четырех томах. Том 2

— Ты хотел наметить место этих назиданий в целом Послании.

— О том и говорю... А во-вторых, образ великого Ху­дожника, светом зиждущего в «похвалу славы благодати

1

Своея» (??. 1, 6) картину мира — все домостроительство Божие. И когда Апостол говорит в самом начале об из­брании нас во Христе прежде сложения мира (??. 1, 4), а кончает увещеваниями быть чадами света, раскрывая конкретно жизненный образ таковых, то разве не прохо­дит пред нами в великом тот самый процесс, что в ма­лом совершает иконник, начиная с пред-изображения — назнаменования в золоте будущих образов и кончая све­том явленными и золотом разделки озаренными изобра­жениями этих чад света.

Впрочем, ты возражал мне против онтологичности апостольского изречения. Отвечаю: Церкви вообще в высочайшей степени чужда мораль, и если говорится церковно о поведении, то это исключительно в смысле онтологии, онтологии жизни, а не моралисти-чески и тем более не юридически. Эта чуждость морали чрезвычайно характерна для Апостола Павла, а в данном Послании — преимущественно. Впрочем, что тут гово­рить? Кто более Апостола Павла познал тщету и духов­ную опасность «дел закона» 160*, попытки спастись мора­лью? И мог ли он, после всего им пережитого, предлагать нормы поведения вне и помимо веры во Христа, т. е. онтологического питания от Его полноты?

В отношении Послания к Ефесянам указываются три его особенности, резко отличающие его ото всех других.

«Первая из этих особенностей есть высота со­держания с соответствующею тому восторженностью ре­чи и многообъятностью мысли. Св. Златоуст пишет: «Говорят, что св. Павел, когда еще изустно оглашал Ефесян, уже доверил им глубочайшие истины веры. По крайней мере оно исполнено возвышенных и необъ­ятных созерцаний [...] в нем он объясняет то, о чем почти нигде не писал»1*1*. <...> Видение бесконечных благ, коих мы сделались причастниками во Христе Иисусе, восхищает Апостола и роит в нем святые мысли и чувства в таком обилии и с такою быстротою, что он не успевает схватить их словом. Мысль за мыслью текут неудержимо, пока не исчерпывают всего предмета, воодушевляющего Апостола. И слово множится: ибо Апостолу желалось только очертить всякий умозримый предмет, не останав­ливаясь, однако, на нем особенно, а помечая его в об­щей череде текущих чрез сознание умных видений.— Судя по такому характеру содержания Послания и по такому тону речи в нем, оно есть то же между прочими Посланиями Апостола Павла, что Евангелие от Иоанна [между] Евангели[ями].