Сочинения в четырех томах. Том 2

— Знаешь ли? Мы с тобой закончили икону до по­следней отделки и как будто сказано было о всех суще­ственных действиях. Но...

— Тебе кажется, что нечто позабыто?

— Суди сам: один из самых важных предметов обу­чения в живописи — это тени; теоретики живописи едва ли не наибольшее внимание посвящают именно искусству и приемам накладывать тени; а для художни­ков тот или другой характер теней существенно опреде­ляет их стиль. Так естественно выразить недоумение, как это, рассуждая об иконописи, мы ни разу даже не упо­мянули слово тень.

— Мы нисколько не забыли этого слова, но в иконо­писи ему нет места: иконописец этим темным делом не занимается и теней, конечно, не пишет.

— Но как же? Иконописные образы стоят ведь в ка­ком-то отношении с предметами действительности и, следовательно, иконописцу неизбежно как-то пере­дать и тени на этих предметах?

— Ничуть, ибо иконописец изображает бытие, и даже благобытие, тень же есть — не бытие, а простое отсутствие бытия, и изображать таковое, т. е. характеризовать чем-то положительным, каким-то присутствием, наличием бытия, было бы коренным извращением онтологии. Если мир есть художественное произведение своего Творца, а художественное творчество есть проявление богоподобия человеческого, то естест­венно ждать и какого-то параллелизма между творчест­вом по существу и творчеством по подобию. Естественно ждать, что разные фазисы искусства наиболее всечелове­ческого и наиболее святого повторяют основные стадии метафизического онтогенезиса вещей и существ. Да и в порядке психофизиологическом было бы странным изо­бражать то, в чем нельзя не видеть просто частичной ослабленности или даже полного отсут­ствия некоторых впечатлений.

1

— Однако ты же не можешь отрицать, что в живо­писи тень изображается, особенно в акварели это явно, когда светлые места остаются не тронутыми крас­кой, тогда как в тенях краска накладывается. Это и неиз­бежно, потому что художник идет от света к тени, или от освещенного к темному. Да и метафизически иначе, по-видимому, не должно быть: в онтологии, как и в по­знании, omnis determinatio est negatio 139*,— чтобы выра­ботать форму, чтобы дать предмету индивидуальность, determinatio, необходимо отринуть некоторую полноту. Познание — анализ, разложение, выделение; познаем вещь — как бы вырезая ножницами ее периферию из окружающего пространства. Не иначе поступает и живо­писец. По-моему, он при таком способе действия оста­ется вполне верным философии...