Сочинения в четырех томах. Том 2

Напротив, в канонических формах дышится легко: они отучают от случайного, мешающего в деле, движе­ния. Чем устойчивее и тверже канон, тем глубже и чище он выражает общечеловеческую духовную потребность: каноническое есть церковное, церковное — соборное, соборное же — всечеловеческое. И потому очищение души подвигом, снимая все субъективное и случайное, открывает подвижнику вечную, первозданную правду человеческой природы, человечности, созданной по Христу, т. е. абсолютных устоев твари; подвижник нахо­дит в глубине собственного духа то самое, что предвари­тельно уже выражалось и не могло не выражаться на протяжении истории. Из глубины своей подвижник, и при суете дневной, видит красоту звездного неба.

Мне почему-то припомнился тут Оптинский старец Амвросий с его иконой, т. е.. написанной, хотя и недос­таточно чутко, художником, проникнутым натуралисти­ческими навыками кисти, иконою «Спорительницы хле­бов»92*. Из келейки провинциального монастыря Калужской губернии, от простого, убогого старика дает­ся необыкновенный толчок, в полном противоречии со

1

всем строем современной церковной интеллигентности, в противоречии с Синодом, написать Благую Богиню: ведь что же есть эта Спорительница хлебов, как не виде­ние Богоматери в образе, в канонической форме Матери Хлебов — Деметры? Сквозь не подчинившиеся духовно­му импульсу живописные приемы 80-х годов ощущени­ем, однако, прозреваешь именно это, таинственное ви­дение, церковное «да» древнему образу благостной Деметры, в котором собрали Эллины часть своих пред­чувствий о Матери Божией.

В собственном и точном смысле слова иконными ху­дожниками могут быть только святые, и, может быть, большая часть святых художествовала в этом смысле, направляя своим духовным опытом руки иконо­писцев, достаточно опытных технически, чтобы суметь воплотить небесные видения, и достаточно воспитанных, чтобы быть чуткими к внушениям благодатного настав­ника. Возможности такого сотрудничества удивляться не следует: в прежние времена, при большей сплоченности и соборности людей, культурная работа вообще произво­дилась сообща, примером чему хотя бы живописные мастерские и артели около большого мастера, даже во времена обострения индивидуальности. При средневеко­вой спайке сознаний и под руководством признаваемого духоносным руководителя организация иконописания сообща наверное была особенно совершенной. Если даже Евангелие и другие Священные книги были написаны под руководством, Евангелие от Марка — апостола Петра, а Евангелие от Луки и Деяния — апостола Павла, то что же удивительного, если техники кисти, покорные откро­вению вечной красоты, возвещаемому им святыми, изо­бражали ее, при их надзоре и постоянной проверке, на иконах.