Чума

кого, как некогда выражались, и одновременно на факельщика из похоронно-

го бюро, ответил любезно, но немногословно:

- Я встречаю мадам Отон, она ездила навестить моих родных.

Засвистел паровоз.

- Крысы... - начал следователь.

Риэ шагнул было в сторону поезда, но потом снова повернул к выходу.

- Да, но это ничего, - проговорил он.

Все, что удержала его память от этой минуты, был железнодорожник,

несший ящик с дохлыми крысами, прижимая его к боку.

В тот же день после обеда, еще до начала вечернего приема, Риэ принял

молодого человека - ему уже сообщили, что это журналист и что он заходил

утром. Звался он Раймон Рамбер. Невысокий, широкоплечий, с решительным

лицом, светлыми умными глазами, Рамбер, носивший костюм спортивного пок-

роя, производил впечатление человека, находящегося в ладах с жизнью. Он

сразу же приступил к делу. Явился он от большой парижской газеты взять у

доктора интервью по поводу условий жизни арабов и хотел бы также полу-

чить материалы о санитарном состоянии коренного населения. Риэ сказал,

что состояние не из блестящих. Но он пожелал узнать, прежде чем продол-

жать беседу, может ли журналист написать правду.

- Ну ясно, - ответил журналист.

- Я имею в виду, будет ли ваше обвинение безоговорочным?

- Безоговорочным, скажу откровенно, - нет. Но хочу надеяться, что для

такого обвинения нет достаточных оснований.

Очень мягко Риэ сказал, что, пожалуй, и впрямь для подобного обвине-

ния оснований нет; задавая этот вопрос, он преследовал лишь одну цель -

ему хотелось узнать, может ли Рамбер свидетельствовать, ничего не смяг-

чая.

- Я признаю только свидетельства, которые ничего не смягчают. И поэ-

тому не считаю нужным подкреплять ваше свидетельство данными, которыми

располагаю.

- Язык, достойный Сен-Жюста 3, - улыбнулся журналист.

Не повышая тона, Риэ сказал, что в этом он ничего не смыслит, а гово-

рит он просто языком человека, уставшего жить в нашем мире, но, однако,

чувствующего влечение к себе подобным и решившего для себя лично не ми-

риться со всяческой несправедливостью и компромиссами. Рамбер, втянув

голову в плечи, поглядывал на него.

- Думаю, что я вас понял, - проговорил он не сразу и поднялся.

Доктор проводил его до дверей.