Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1

зерцаемого образа, исходящее от созерцающего в момент его созерца­ния, или усвоение им в данной экспрессии выражения отношения творческого субъекта к своим образам и их объективному содержанию, независимо от того, рассчитывал он на спонтанную силу эмоциональ­ного впечатления создаваемых образов или нет. То и другое чувствен­ное содержание - субъективно, но при анализе экспрессии поэтичес­кого слова речь идет только о втором случае.

Само чувство также может быть объектом фантазии, и в такой же мере и в таком же смысле, как и объектом представления или сужде­ния. Но фантазирующее, как и представляющее или рассуждающее, изображение чувств остается всегда холодным по сравнению с непос­редственной, «естественной» по форме или даже конвенциональной, экспрессией по поводу изображаемого. Может быть, соответствующие выражения о движимости чувства фантазией обозначают, что в самой фантазии есть свои субъективные моменты? Во всяком случае, они -не в предметной направленности фантазии, а скорее в склонности дан­ной фантазии (т.е. данного социально относительного субъекта) к од­ним типам построения и в отвращении к другим. Однако о чем же идет тогда речь? Об отношении субъекта не прямо к объектам, а и к направ­ленным на них актам, к формам и их «законам», к направляющей идее и тд. Но тут уже мы будем настаивать на безусловном единстве каж­дого конкретного акта со своим предметом и его содержанием. А это значил субъективное, что есть в названном отношении, и есть привно­симое к объективному отношение субъекта, - то самое, что дает пра­во характеризовать самоё фантазию, как «здоровую», «больную», «пыл­кую», «холодную», «бледную», «изысканную» и т.д. Таким образом, разбираемые выражения осмысленно значат только то, что фантазией приводится в движение творческий субъект, и обратно, по поводу об­разов фантазии субъект выражает в экспрессии себя, сама же фанта­зия, как такая, «движется» лишь одним - предметом, на который она направляется, и идеей его оформления в художественное выражение соответствующего предмета.

В сказанном заключается ответ и на второе из указанных замечаний. Психологи, и притом самые авторитетные, не видели препятствий к тому, чтобы, с одной стороны, за стремлениями, чувствами, волею, про­сто активностью, утвердить основную характеристику субъекта и, с дру­гой стороны, чтобы именно чувства, волевые акты и прочее рассматри­вать как подлинные выражения субъекта212. Мы же и не решаем психологического вопроса о действительном составе субъекта с точки