Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1

он и это свое отношение к ним отражает в них. А, ставя это своею це­лью, он приобретает соответствующее уменье и искусство в пользова­нии ими, вырабатывает нового рода технику такого пользования сло­вом, и изучает его, или интуитивно различает в нем разного качества структурные моменты и члены по их способности быть носителями эк­спрессивного груза. Само слово в его формах является предметом не только изучения, но и фантазирующего преобразования его форм. Сколько фантазия направляется и на конвенциональные формы экс­прессии, последние, в ее преобразованиях и в отрешении от действи­тельного их бытия, сами возводятся на высшую ступень символически-условной формы. Создается та игра стилем, когда стилизованные экспрессивные формы уже перестают быть отображением действи­тельной субъективности, становятся квази-экспрессивными и всту­пают, как символизованные знаки, в отношение с прочим содержи­мым слова, аналогичное вообще отношению внешнего знака к его смысловому содержанию. Под стилизованными символическими формами экспрессия субъекта становится квази-субъектом, создает­ся формообразующее отношение, которое и может быть названо экс­прессивною внутреннею формою или формою слова фигуральною.

Это заключение требует некоторого дополнительного разъясне­ния, повод к которому дает возникающий иногда вопрос: подлинно ли экспрессия всегда есть выражение субъективности, нет ли в ней своего объективного содержания и его законов и форм? С точки зре­ния психологического естествознания этот вопрос лишен смысла. Ра­зумеется, законы, которым подчинен субъект, как объект психоло­гии, естественны и объективны. Но, в нашем контексте, мы, признавая естественный характер экспрессии и ее форм, но, допус­кая намеренность в пользовании ими, спрашиваем о социальной их значимости. Тут для нас субъект есть именно субъект, а предмет - его объективное творчество, продукт его, как своего рода «вещь» с субъективными отпечатками творца, автора и прочего. Следователь­но, указанный вопрос имеет тут только тот смысл, что присущие дан­ной вещи экспрессивные черты или целиком суть черты предыдущего субъекта, или только частично, а в остальном они сами по себе могут быть более или менее выразительны, более или менее экспрессивны. Так говорят об экспрессии самого языка, в котором одни выражения более экспрессивны, чем другие. «Уйдите!», «пошел прочь!», «прочь!», «к черту!» и т.д. - разница не только в оттенках смысла, но и в степе­ни и в характере экспрессии.