Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

"2 Как сам Гумбольдт разумел под формами словообразования приложение общих ка­тегорий: действования, субстанции, свойства и т.д. См.: Ibidem. § 8. S. 59.

Марти уже отмечал, что Дельбрюк относит к внутренним формам то, что принад­лежит формам внешним. См.: Marty ?. Untersuchungen zur Grundlegung der allgemeinen Grammatik und Sprachphilosophie. Prague, 1908. Bd. I. S. 154. Сам Марти, однако, со своим понятием конструктивной внутренней формы также держится в пределах син­таксиса и стилистики (cf. Ibidem. S. 144 (Г.), хотя бы и «идеальных», как это будет видно в Дальнейшем из текста. О применении у Марти понятия «фигурной внутренней фор-Мы» к синтаксису см.: Funke О. Innerc Sprachform: Eine Einruhrung ?? А. Маггу'в Sprach-Philosophie. Reichenbeig, 1924. S. 45-73.

1

обще не должно существовать, - язык должен работать, как автомат, так что и предположенные нами только что идеальные синтаксичес­кие формы, - если вообще такое понятие, с точки зрения Дельбрюка, допустимо, — должны быть, в свою очередь, не внутренними спонтан­ными формами, а лишь некоторыми безвольными схемами, получа­ющимися в итоге эмпирического обобщения ряда изучаемых путем сравнения языков.

Трудности, на которые наталкивался всякий, кто пробовал уяс­нить себе понятие «внутренней формы» у Гумбольдта, останутся не­преодоленными, если держаться буквы формул и примеров Гумболь­дта, а не общего смысла его анализов. Гумбольдт связан чрезвычайно условным противопоставлением формы и содержания в кантовском смысле. Для него как будто только и есть «материальное», «следствие реальной потребности», «относящееся непосредственно к обозначе­нию веши», и «идеальное», «мышление», «всегда относящееся к фор­ме»84. Как будто нет основания для различения самих форм: все от­брошено в «мышление», а там — только совы зрячи. Исследователь языка должен задохнуться в этой щели между формою и содержани­ем. Получается так, как если бы все «содержание» состояло только из звукового состава речи, а формы - грамматические, синтаксические, логические, предметные - все одинаково формы мышления. Но не следует ли начать с того, чтобы различить, по крайней мере, само мышление грамматическое, синтаксическое и т.д.? Если мышление все-таки остается всюду мышлением, одним и тем же по качеству, то оно должно быть различаемо в то же время по какому-то иному при­знаку. И ясно, что этот признак - ни в чем ином, как в том предмете с его мыслимым содержанием, на который направлено в том или ином случае мышление. Сам Кант, как известно, допускал рядом с форми­рующею деятельностью рассудка также формы чувственного содер­жания, а в деятельности рассудка различал его собственную деятель­ность, - synthesis intellectualis, - связь в самих категориях, и связи сообразно категориям, - synthesis speziosa, - связь созерцаний, но в рассудке; деятельность воображения («продуктивного») и была для него таким «первым применением рассудка»85.