Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1

ко, верность основному определению языка, как социальной вещи (ар­гон) и культурно-социального акта (энергейа). Проследив возможные, и действительно имевшие место, смешения внутренних форм с други­ми языковыми формами, и вскрыв их правильное соотношение, мы можем глубже проникнуть в идею Гумбольдта и вместе с тем показать возможность такого ее развития и филиации, которые делают из внут­ренней формы понятие, фундаментальное для всякого изучения слова.

Гумбольдтовское определение внутренней формы как примене­ния внешней звуковой формы к обозначению предметов и связи мыслей, в обращенном виде может дать положение, которое кажет­ся априорно очевидным. А именно: раз мы утверждаем существова­ние внутренней формы, мы тем самым признаем, что она тем или иным способом проявляет себя, обнаруживает себя, хотя бы в самом бедном и ограниченном своем чувственно-эмпирическом осуществле­нии. Отсюда делается вывод: «Мы никогда не можем допустить внут­ренней языковой формы там, где ей не соответствует никакой фонети­ческой формы;---»76. Как общее положение, этот вывод верен, он,

в сущности, воспроизводит определение самой внутренней формы, как отношения внешней чувственной и предметно-смысловой. Но этот вывод влечет за собою величайшие недоразумения и ошибки, лишь только его начинают толковать дистрибутивно, в том смысле, что каж­дая внутренняя форма имеет свое особое фонетическое запечатление или, обратно, что наличная совокупность фонетических форм опре­деляет собою возможное разнообразие внутренних форм. Последнее утверждение должно было бы прямо вести к отрицанию понятия внут­ренней формы и вообще даже к отожествлению всех словесных форм. Но если бы такая дистрибутивность существовала, было бы необъяс­нимо не только многообразие способов выражения одного и того же логического («идеально-мыслимого») отношения в разных языках, но даже возможность того разнообразия, которое существует в каждом эм­пирическом, нам известном, языке. Внутренняя форма находит себе «выражение», но не имеет своей постоянной «внешности». Это может быть звук, но может быть и его прекращение или временное отсут­ствие, может быть лишь качество или сила звука, может быть готовая морфологическая форма, может быть простой порядок таких форм, и притом не только закономерно-постоянный, но и творчески индиви­дуальный, меняющийся. Как в восприятии природной вещи, мы уз­наем ее по одному из многих перцептивных признаков ее, по сочета­нию их, по отсутствию того или иного признака или состояния, а, узнав вещь, знаем и презентируемый ею предмет, так и в слове: по одному