|
Вопросы нравственного воспитания подрастающего поколения, в которых отражен опыт народного воспитания, изложены во многих других произведениях и трудах выдающихся мыслителей и публицистов этого времени. По результатам изучения государственных документов и педагогической литературы того времени можно сделать вывод, что идеи народной педагогики, так или иначе, использовались в разных слоях русского общества. Многие государственные деятели России поддерживали основы народного воспитания, возводя их в ранг общественных норм и правил. Тот же Петр I призывал уважать в человеке трудолюбие, патриотизм: «Я и царь, да у меня на руках мозоли; а все от того: показать вам пример и хотя бы под старость видеть мне достойных помощников и слуг отечества» [187] . В целом же по России вплоть до отмены крепостного права (1861 год) имела место стойкая тенденция рассматривать все связанное с народом, его культурой — «низким». Учебные заведения того времени предназначались в основном лишь для детей дворянства и духовенства. Российское дворянство XVIII — первой половины XIX века было увлечено идеей обучения и воспитания детей по английской, французской или немецкой системе. А поэтому и образовательные учреждения того времени стали осуществлять обучение на европейских языках. В педагогической литературе этого периода явно выражено презрение к простому народу и предпочтение во всем европейской культуре. В 1725 г. в Петербурге была создана Академия наук с университетом и гимназией. Она сыграла большую роль в развитии отечественной науки, а ее учебные заведения — в подготовке образованных людей, даже из непривилегированных слоев народа, преданных служителей отечественной науки. Радикальная европеизация России при Петре I (1672–1725), навязывание ей западного образа жизни и культурных ценностей повлекли за собой, в частности, трансформацию педагогических традиций, уходящих корнями в средневековую Русь. Но при этом, была создана светская школа призванная, обеспечить государство кадрами военных и чиновников инженеров и учителей, способная решать сугубо утилитарные задачи. Западная культура стала не просто проникать в русское образованное общество: ее насильственное внедрение, основанное на признании безусловности европейских достижений и необходимости освоения, стало делом государственной политики, подкрепляемой всей мощью государственного аппарата. Характеризуя последствия этого процесса, выдающийся русский историк В.О. Ключевский писал в конце XIX столетия в статье «Два, воспитания»: «От «Домостроя» священника Сильвестра, от древней школы — семьи, учившей божеству и вежеству, в XVIII в. предки наши сразу, без каких-либо постепенных переходов, перешли к новой школе, по европейскому образцу. Явились иноземные учителя со строго определенными программами, с грамматикой, цифирью, географией, геометрией. Русская мысль, ошеломленная крутым поворотом, отказывалась понять, что с ней сделали, куда она попала. От «Домостроя» она перескочила прямо к «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. Таков переход мог совершиться только прыжком, а прыжки в умственной и нравственной сфере даром не проходят. Русская мысль была ослеплена точно неожиданно блеснувшим сиянием и сознавала только то, что она унеслась куда-то страшно далеко вперед и, что прошлое ушло далеко назад, в неразличимую туманную даль» [188] . Однако вестернизация, начатая Петром I, так и не смогла до конца интегрировать продолжавшую сохранять самобытность Россию в Западную цивилизацию. Несмотря на то, что церковь превратилась в департамент государственного аппарата, православие оставалось доминантой духовной жизни, особенно в массовом сознании. Крестьяне, составляющие абсолютное большинство населения России, и в XVIII, и в XIX веке продолжали сохранять, уходящий вглубь столетий, патриархально общинный уклад жизни. Их социализация, в том числе и воспитание, носили выраженный традиционный народный характер. Элементы западной культуры и образованности все более становились достоянием главным образом представителей привилегированных и имущих сословий [189] . Образовательные учреждения того времени осуществляли обучение на европейских языках, отрицали русскую культуру. В недостаточной степени изучались отечественная словесность, история, география, фольклор. Тенденция презрения ко всему народному, зародившаяся в начале XVIII века, оказалась достаточно стойкой. — 116 —
|