|
— Твоя хорошо пушнину принимай, — сказал старый охотник в напряженной тишине. — Людей наших ты не понимай, меня не понимай, его не понимай, — Кун показал на Дьякова, — всех не понимай. Не надо худо думай, Лагутин, оскорбляй не надо. Ребята канат не резай, худой люди резал. Старый Кун это знай… Лагутин поморщился и хотел что-то возразить. — Я кончай, — Кун повернул голову в сторону охотников. — Бумагу рвай надо. Твой русский, — охотник показал на Евгения Корнеевича, — мой эвен, — Кун приложил руку к своей груди, — Максимка — якут, — кивок в сторону Дьякова, и, вновь показывая на каждого рукой, Кун торжественно закончил: — Мой, твой, его — друзья, хорошо. В комнате поднялся шум. Кун поклонился и сел на место. Несколько, человек протянули ему зажженные трубки, высказывая этим одобрение его речи. Старый охотник подержал во рту все трубки, Дьяков постучал по столу, призывая к тишине. — Выслушай внимательно, Евгений Корнеевич, — обычно мягкий голос Дьякова приобрел сейчас суровые нотки, заметен стал акцент. — Будем откровенны. Не понравился мне сейчас твой разговор, Евгений Корнеевич. Да, мы еще отстаем в культуре, хозяйство поднимается в гору не так быстро, как нам хотелось бы. Есть у нас и другие недостатки. Не будем закрывать глаза. Но я думаю, что со временем мы их преодолеем, потому что у нас есть честные труженики, имеются хорошие, верные друзья — русские. Мы здесь, в далеком суровом районе Полюса холода, чувствуем локоть товарища. Тебя мы считаем представителем русского народа, Евгений Корнеевич. Учи нас, помогай, но не пренебрегай нашими традициями. Ты усомнился сейчас в честности наших людей и оскорбил всех сидящих здесь. Что же касается веревочных проводов — они не украдены. Ребята использовали то, что не нужно в хозяйстве охотника. А канат у скалы отрезан неизвестными. Кто они? Разберется милиция. Пока неясно, что делали ребята во дворе «Заготживсырья», но в одном я уверен: у Вани и его друзей не было и не может быть дурных намерений, потому что они сыны охотников. Жаль, что в тот же день ты не сообщил, Евгений Корнеевич, о происшедшем. Сейчас выяснить это труднее, школьные каникулы кончились, и ребята уехали учиться. Но дело поправимое. Буду в Оймяконе — все разузнаю. Николай Олонко больше месяца бродил по тайге, выслеживая зверя. С рассвета дотемна не знало отдыха его ружье. Поздно вечером Николай возвращался в землянку и принимался за разделку тушек. Шкурки с белок чулком снимались в его ловких руках и гирляндами повисали на веревке. К середине февраля, когда морозы немного сдали и дни стали длиннее, вся землянка была набита связками сухих шкурок. Богатая добыча! — 28 —
|