В центре чертовщины

Обойдя искорёженный нос самолёта, Дон наткнулся на Сью Тэбс. Она лежала за спиной Адрианы. Обе были жестоко изранены. Сью Тэбс, у которой был перелом левой ноги, он перенёс на высокий сухой обломок лайнера. Лежавшая у входа в кабину Адриана Гамильтон пожаловалась на боль в спине. Шнек сразу понял, что девушку лучше не трогать с места. Однако над её головой навис тяжёлый сервировочный столик, и Адриане казалось, что он вот-вот рухнет на неё. Шнек заверил девушку, что с этой стороны опасность ей не грозит. Шнека, который обычно занимался заправкой самолётов, больше всего беспокоило, не тлеет ли где-нибудь крошечный огонёк, чреватый при разлившемся горючем губительным пожаром. У самого конца переборки он заметил слабый проблеск огня сквозь спасательный жилет. Откинув его, Шнек вздохнул с облегчением — это горел крошечный фонарик. Он отнёс его Сью Тэбс и вложил ей в руку — слабое утешение среди гибели и разрушения.

Обломки, нависавшие над Адрианой, выглядели не очень-то надёжно. Шнек принялся отрывать их и швырять в болото.

Откинув последний из опасных обломков. Шнек подобрался к кабине и обнаружил одного из членов экипажа. Это был второй пилот. Шнек заглянул ему в глаза, поискал пульс на шее. Пилот был мёртв.

Шнек поднял фонарь и обвёл им кабину. Кресла были сорваны с мест. Луч света выхватил лежавшего на полу. Шнек не понял, жив тот или мёртв. В это время человек зашевелился.

Убрав с дороги сломанное кресло и груду обломков, Дону наконец удалось добраться до пострадавшего. Судя по форме, он видел командира лайнера. Левое ухо у него было разорвано, рёбра переломаны, но ноги целы. Похоже, он находился в шоке и упорно пытался ползти. Шнек тщетно убеждал командира лежать, не двигаясь.

— Мы очень скоро заберем вас отсюда, — заверял он его, сам едва не впадая в паническое состояние.

Капитан снова пошевелился.

— Вы уже столько вынесли, — продолжал уговаривать его Шнек. — Если вы продержитесь ещё немного, мы отвезём вас в госпиталь.

Командир посмотрел на Шнека и прошептал:

— Я скоро умру.

Снизу, из “чёртовой дыры’’, снова донеслись голоса:

— Не дайте нам утонуть.

Шнек, вынужденный оставить командира, которому он всё равно не мог помочь, стал пробираться по изогнутой лестнице в “чёртову дыру”. Донадео, нога которого была прижата к переборке, пожаловался на резкую боль. Шнек расстегнул ему ремень, развязал галстук и распахнул рубашку. Осмотрев Донадео, он, однако, не обнаружил ни одного перелома, но вдоль левой ноги тянулась рваная рана.

Лежавший возле Донадео бортинженер, похоже, был не на шутку разгневан. Шнек счёл это хорошим признаком: если человек зол, он из последних сил будет бороться за жизнь.