|
«Еб ее на снегу, Розовую на белом. Что же мне с нею делать, Еб....й на снегу?» Таким «веселым» Муромова я еще никогда не видел. Справедливости ради, надо заметить, что Миша в то время редко позволял себе подобный эпатаж, практически не злоупотребляя алкоголем. Это сейчас он — окончательно спившийся старик, который влачит в Москве жалкое, «полубомжатское» существование, кое - как коротая свой бестолковый, никчемный век. А тогда, в 1988 году, Муромов — любимчик Фортуны и женщин, которые каждый раз на его концертах в истерике гонялись за ним по стадиону, желая прикоснуться любой частью тела к этому новоявленному Божеству. Уже в 1989 году звезда «пленительного счастья» Муромова окончательно закатилась — впрочем, также неожиданно, как и взошла. В лихие 90 — е Миша неожиданно для всех поклонников решил повторить свой «феноменальный» эстрадно - коммерческий успех, устроив в 1993 году в Барнауле нечто, отдаленно напоминающее современный ночной клуб; но, как известно, «нельзя в одну реку войти дважды». Он через Колю Грибуцкого арендовал зал ДК Меланжевого комбината, установил прямо в зале на месте сидений для зрителей столики с каким - то второсортным «кормом» (опять же, как всегда, его подвел московский «жлобизм» — дескать, все сожрут эти сибирские свиньи) и «всего» за 3 тыс. рублей пригласил на свой концерт бритоголовых парней в «малиновых пиджаках» - по - видимому, рассчитывая таким образом найти алтайских «лохов» - потенциальных спонсоров для своего «нетленного» творчества. Ну что же, банкет у Михаила Муромова, надо признаться, «удался на славу» в тот памятный вечер - банкет всем на «радость» и всем на очень большое «удивление»! Как всегда, перебрав перед концертом с алкоголем, Муромов выполз на сцену, пьяный в «дрова». Петь ему, понятно, совершенно не хотелось, а вместо этого он для начала обрыгал всю сцену этого старейшего и уважаемого в городе Дворца культуры. После этой потрясающей «утробной феерии», испытывая, по - видимому, определенное чувство вины перед «слегка» огорошенной публикой, Миша, все - таки, решил исправить свою роковую ошибку и вернуть залу вконец испорченный аппетит, а себе — утраченное в один миг уважение зрителей. Он, по — свойски, взгромоздился на краю сцены, свесив ноги в грязных ботинках прямо в зал, и начал проникновенно беседовать с «малиновыми пиджаками», что называется «за жизнь», а когда те стали шумно протестовать против автобиографических откровений Муромова, он с пьяной обидой принялся щедро «угощать» их «факами», всем без разбора в зале показывая средний палец. Тут уж у всякого терпение лопнет, а тем более у «братков»! Разъяренные «братки» стащили Мишаню со сцены и уже собирались было поколотить его, как следует, но подоспевшая охрана клуба вовремя успела, все - таки, вырвать из хищных лап толпы бренное тело «живого классика» - автора бессмертного произведения «Яблоки на снегу» - как говорится, «нетленки» нашего времени! — 153 —
|