|
На четвёртый день художники зарисовывают камни оградки, их тщательно фотографируют, а тем временем археологи выбрасывают цветную мешаную землю из погребальной камеры. С каждым взмахом лопаты их движения всё осторожнее — всё ближе и ближе погребение. Иногда, если яма глубокая, прокопали уже больше полутора метров, а кости всё не показались, не выдерживают нервы: идут в ход металлические щупы, ножи, ведь все знают — погребение должно вот-вот показаться… Если художники не ленились, а археологи исправно махали лопатами, они дойдут до погребения, а камни оградки можно будет выворотить и отбросить. И весь пятый или пятый-шестой день будет самое интересное — расчистка ножами, зубными щётками и кисточками самого погребения. Археологи будут сидеть в погребальной яме с утра до вечера, расчищая скелет, погребальный инвентарь и сопроводительную пищу. Вечером пятого или шестого дня погребение зафотографируют, а художник его зарисует. Всё. На шестой или седьмой день можно снимать, упаковывать кости и все остальные находки. Работа сделана, курган раскопан. Обычно копают сразу два-три кургана, — ведь разнорабочие с лопатами, художники и археологи работают не одновременно. Если копать один курган всем вместе, одни будут работать, а другие простаивать. Кузьмин и планировал взять оба кургана дней за десять самое большее, благо отряд был опытный, не первый раз выходил в поле. На одном кургане, прямо в центре, росла огромная берёза. И странное дело, это невинное дерево тоже вызывало у людей какие-то недобрые чувства. Неприятно оно им было почему-то. Ну, и начали с кургана, где никакой берёзы не росло. На второй день раскопок начались проливные дожди. В раскопе стояло озеро, и в нём даже завелись жучки, рыбки, головастики — столько времени продолжалось ненастье. Разумеется, копать было совершенно невозможно, а долинка стала окончательно неприятной. Облака тянулись над самыми вершинами холмов, стало очень темно и промозгло. Темнело ещё раньше. Глина расползалась под ногами, при каждом шаге чавкало и чвякало; звуки много раз отражались от склонов, рикошетили; шёл один человек и нервно оглядывался — не марширует ли за ним целый полк. Две недели отряд помирал от безделья, пока работать было невозможно. Играли в карты, в какие-то сложные игры, перепели на двадцать раз все известные песни, устроили турнир по шашкам и шахматам. Несколько раз развидневало, начинала просыхать земля, народ уже готовился вершить великие дела… А рано утром дождь опять барабанил по брезенту палаток и тентов. — 89 —
|